Найти чемпиона

Змей вызвал Барабашку молодецким посвистом и пригласил покататься. Мол, Барабашка может порулить, так как Змею за руль ну никак нельзя. Да уж! Куда ему за руль? Змей твердо чтил правила дорожного движения и понимал, что место за рулем должен занимать только абсолютно трезвый индивидуум. Змей же трезвым не бывал никогда. Не положено ему трезвым быть. Однако кататься на автомобиле Змей любил до жути, а Барабашка с улицы Мира до жути любил рулить. Особенно если машина хорошая и коробка-автомат у нее присутствует. В этот раз Змей раздобыл новенький джип марки «Порш-Кайен». Куча всяческих электронных наворотов, включая телевизор для пассажиров заднего сиденья, и, конечно, полный зимний пакет. То есть сиденья обязательно с подогревом. Красота! Особенно по питерской зиме. Да и поздней осенью подогрев сидений не повредит, и ранней весной. А некоторые особо мерзлячие, даже и холодным летом подогрев сидений включают. Барабашка в любом автомобиле больше всего уважал этот подогрев, а Змей любил крутые и большие тачки. Хотел, было, взять «хаммер», но передумал, так как в данные момент был не очень доволен американским президентом Бушем. Ну тем, который Джордж. Не нравился Змею этот Джордж. Ну совершенно не нравился. Змей считал этого Джорджа странноватым и пьяным от рождения. А может, для американского народа так-то оно и лучше. Не в том смысле, что Джордж странноват, а в том, что он нашему Змею не по душе. Если б ихний президент нашему Зеленому Змею нравился, было бы не совсем правильно. Представляете, чего бы тогда этот Джордж еще наворотил. И так-то….

Барабашка на молодецкий посвист Змея отозвался моментально, прискакал по крышам и сидел за рулем совершенно довольный, раскрасневшийся от включенного на всю катушку подогрева.

Змей переживал внутреннюю трагедию, вредничал и придирался к Барабашке. Говнялся, одним словом. Даже нос у него посинел.

– Вот на фига тебе этот подогрев, у тебя же и так жопа меховая?

– А мне приятно. Пар костей не ломит. – Барабашка на ехидные выпады Змея реагировал спокойно.

– Геморрой у тебя от этого подогрева будет, – продолжал докапываться Змей.

– Угу, – согласился Барабашка. – Чего случилось-то?

Надо же, хоть и малыш совсем, а догадался, что другу не по себе.

– Не могу я больше, – решил пожаловаться Змей. Он отхлебнул завидный глоток водки «Наяда». Водку Змей употреблял только с большого горя, обычно он ограничивался пивом «Маша и медведь». Но в этот раз ему даже захотелось совместить Машу, медведя и наяду одновременно. – Все время глаза Чемпиона вспоминаю. Я ж заглянул вовнутрь. Хороший он человек! Ох и хороший. А как страдает!

Наяда на бутылочной этикетке томно закатывала глаза и пучила и без того огромную грудь. Сеть, в которую была завернута нижняя часть туловища наяды, опутала пальцы Змея. И стороннему наблюдателю, если бы таковой находился нынче в джипе «порш-кайен», могло бы показаться, что наяда со своей грудью произрастает прямо из волосатых пальцев Змея.

– Ты смотри, Змей, тебя гражданка Симагина по головке не погладит, если ты вдруг дружбу с Чемпионом заведешь! – предостерег лучший друг Барабашка, с опаской поглядывая на наяду.

– Сам не хочу, уж больно жалко мне его, но он же в нелюбви сейчас! Он же не знает, что эта Полина ваша его любит. Он ведь ее только пару раз и видел. Когда там они уже встретятся?

– Гражданке Симагиной видней, только я вот думаю, что еще не время! – Барабашка сосредоточено вращал рулем. При этом его личико печального мальчика приобрело совсем не детское выражение. Челюсть выступила вперед, нос слегка увеличился, а над верхней губой показались большие усы.

– А как она могла со мной так поступить? Нет, скажи! – возмущенно продолжил Змей.

– Как – так? – Похоже, Барабашка его совсем не понимал. Хоть и старый друг, а не догоняет. Да и чего взять-то с него. То ли мальчик, то ли кот! Чего он видел-то, кроме своей улицы Мира да части Аптекарского острова?

– Ты что, не дотумкал еще? – Змей постучал свободной от наяды рукой по своей голове. – Она же знала, что все так закончится!

– Кто знал? О чем это ты? – Глаза у Барабашки стали совсем большие и жалостные, чувствовалось, что он изо всех сил пытается понять друга.

– Гражданка Симагина! Кто ж еще? Фея наша городская, самая главная! Все знала от начала до конца. Знала, что девчонка не выживет! Ай! – Змей махнул рукой и вытер одинокую слезу. – Знала, что со мной подружится и на моих руках помрет практически! Знала, что не успеет Чемпион. Знала, что профессор не поможет! Знала! Какая же она после этого фея? Ведьма она! Злобная ведьма! Девочку укокошить готова, только бы своей Полиночке Чемпиона достать!

– Что ты, что ты! – Барабашка зашипел, закрутил головой, оглядываясь по сторонам, и приложил палец к губам. – Наверняка никто не знает! Просто знать не может. Даже он. Сам. Куда уж гражданке Симагиной!