Найти Джейка

Я вцепляюсь в эту идею, как крокодил в нагнувшегося к воде олененка. Хотя нет, это неподходящее сравнение, потому что крокодил, вцепившись в жертву, тащит ее к себе в болото, или где он там живет… А я, напротив, цепляюсь за идею в надежде, что она вытащит меня из трясины, понимая, что это, возможно, — мой последний шанс.

Правда, когда я взглядываю на часы, энтузиазма сразу убавляется. Без четверти четыре. Где можно пропадать столько времени?

Первым делом я звоню Максу на домашний номер. Никто не отвечает, поэтому я оставляю на автоответчике сообщение с просьбой перезвонить. По дороге я перебираю в уме наблюдения, накопленные за годы, проведенные с Джейком и Лэйни. В моей голове собралось огромное количество «файлов». В конце концов, я прихожу к выводу, что если Джейк и впрямь куда-то скрылся (ведь больше никто из школьников не пропал), то, скорее всего, что-то очень сильно его расстроило. Кто знает, не связано ли это с девочкой? Хотя вряд ли, он ни разу не упоминал при мне о любовных делах. Я решил спросить об этом у Лэйни, когда вернусь, хотя эта гипотеза мне самому кажется достаточно абсурдной.

Ладно, допустим, Джейк надумал спрятаться. Ну и куда он мог пойти? Ага, кажется, у меня появилась еще одна идея. Мы любили гулять втроем в лесопарке недалеко от нашего дома. Там почти никогда не было народа. Вороша ногами толстый слой опавшей листвы, мы доходили до старой полуразрушенной церкви, и чувствовали себя чуть ли не первооткрывателями, ступившими на неизвестный берег. А когда мы натолкнулись на могильные плиты времен Гражданской войны, Джейк вообще был крайне впечатлен. Он страшно оживился и решил более тщательно разведать окрестности, в надежде найти другие исторические загадки. Лэйни, напротив, слегка испугалась и выглядела подавленной, поэтому в первый раз мы не стали там задерживаться. Но впоследствии мы с Джейком возвращались на то место неоднократно. Кстати, однажды, когда мы вдоволь налазились по развалинам церкви и решили перекусить, я, прислонившись к стене, поинтересовался, не считает ли сын ненормальным, что его отец взял на себя роль домохозяйки.

— Ха! — ответил Джейк. — Так я давно уже понял, что мой папа ненормальный!

— Очень смешно, — сказал я и, внезапно бросившись вперед, сделал ему легкий захват головы. И сразу же отпустил: — Нет, серьезно, кто-нибудь говорил тебе что-то по этому поводу?

— Ну да, пару раз. Я помню, один или два учителя очень удивлялись.

— Правда? И что же они сказали? — спросил я.

— Да ничего особенного. Типа, это непривычно. Но ребята считают тебя крутым. Макс всегда говорит, что мне повезло с отцом. Ему нравится, что ты нестрогий. Я имею в виду, что ты иногда разрешаешь нам есть на завтрак торт.

Я рассмеялся:

— Вот как? Забавно.

В течение нескольких дней после этого разговора я чувствовал себя прекрасно. Сейчас мне кажется, что это было очень давно.

Я съезжаю с дороги, паркуюсь на обочине и иду по тропинке в лес. Я прохожу между домиком привратника и большим старинным особняком в колониальном стиле с постоянно зашторенными окнами. Мне кажется, что моим телом управляет кто-то другой. Я двигаюсь вперед, имея перед собой конкретную цель, но в то же время чувствую себя плутающим в густом тумане, который скрывает от меня реальность. Да и спросить себя, почему я здесь? Почему я брожу по старинному заброшенному кладбищу, спрятанному глубоко в лесу? А если кто-то узнает об этом? Что подумают люди о моем сыне, который чувствовал с этим местом особенную связь?

Я быстро иду между высокими прямыми стволами дубов. Специально плутаю в подлеске, осматривая самые потаенные уголки, молясь про себя, чтобы вот сейчас из этого ужасного морока выскочил Джейк, целый и невредимый и ничего не знающий о той трагедии, которая накрыла наши жизни.

Чем ближе я подхожу к разрушенной церкви, тем медленнее становится мой шаг. Ужас и надежда становятся двумя полюсами магнита, отталкивающимися друг от друга. Я хочу найти здесь Джейка, но, если надежда не оправдается, еще один призрачный лучик погаснет в бездне ужаса и отчаяния. Я еще не готов признать существование этой бездны.

Тропинка сужается. Продираясь сквозь колючие кусты и ветки, я через некоторое время выхожу на открытое пространство и останавливаюсь у разрушенной церкви. Призраки прошлого ощущаются тут повсюду: в покрытых мхом руинах и ушедших в землю валунах, разбросанных вдоль холма, как старые кости.

— Джейк, — зову я.

Мне отвечает крик краснохвостого ястреба, заверещавшего вдалеке. Я поднимаю голову, присматриваясь в попытке увидеть его. Не могу объяснить, зачем мне это нужно.

— Джейк, отзовись, — шепчу я.

Я обыскиваю руины. Я тревожу забытые могилы, надеясь… на что? На то, что Джейк, улыбаясь, прячется за одним из кустов и только и ждет, чтобы выскочить с торжествующим криком и напугать своего «старика»? Думает, что я схвачусь за сердце, а потом буду громко хохотать вместе с ним? Я понимаю, что сына здесь нет, но фанатично продолжаю поиски.