Найти Джейка

Рейчел испустила картинный вздох облегчения (что вызвало у нас дружное веселье), когда мы покинули городок и двинулись дальше вдоль перешейка между заливом Делавэр и Атлантическим океаном.

Нашим детям, десяти и тринадцати лет, очень нравились старые сторожевые башни. Гигантские цилиндры, вырастающие из песчаных дюн, — местная достопримечательность, малоизвестное, но хорошо сохранившееся фортификационное сооружение времен Второй мировой войны под названием Форт-Майлс. Во время войны это место щетинилось дюжиной орудий, дальностью не менее тридцати миль. Теперь же башни превратились в молчаливых часовых, которые своими полукруглыми окнами-бойницами глядели на спокойный Атлантический океан.

Я сам, за время, проведенное здесь с детьми, почувствовал некое сходство со сторожевой башней. Я представлял себе, как стою где-то на линии горизонта, наблюдая издалека за их жизнью — одинокая фигура, полная мощи и скрытой угрозы по отношению к врагам. Всякого, кто лишь задумал причинить детям малейший вред, ожидало страшное наказание. Это был красивый образ, который мне самому очень нравился, но в реальном мире, где волны жизни накатывали, подобно океанским волнам, постоянно и безостановочно, открывалась настоящая правда: мои угрозы потенциальным обидчикам, так же, как и кажущаяся мощь башен, были призрачными. Я был бессилен оградить сына и дочь от испытаний и, как и другие родители, безоружен перед болью и страданиями, которая неизбежно станет частью жизни моих детей.

Я проглотил эту мысль, как горькую пилюлю, и скривился. Рейчел посмотрела в мою сторону, но быстро отвернулась, как будто почувствовала мое уныние. Дети весело щебетали на заднем сиденье, обсуждая, куда пойти перекусить по приезде. В конце концов, они сошлись на «Кэнди-Китчен», а я рулил, надеясь, что близость океана развеет горечь моих размышлений.

* * *

Вечером мы отправились в «Гротто» в Уэст-Бетани. Как ни странно, в этом маленьком сетевом заведении подавали самую оригинальную или, как мы говорим, «поляризованную», еду на побережье Атлантики. Мы все, например, обожали их странный конический пирог с завитками тертого сыра на верхушке. Этим люди побережья отличаются от чужаков: те не в силах оценить изысканный вкус местных деликатесов. Кроме меня: для нас посещение «Гротто» стало обязательным ритуалом.

— А ты сидишь не за самой крутой партой, — услышал я голосок Лэйни.

Дети разговаривали между собой, пока мы с Рейчел обсуждали заказ. Я не прислушивался, но это замечание привлекло мое внимание.

— Кто это тебе сказал? — удивился брат.

— Старшая сестра Джессики.

— Не слушай всякие глупости, — ответил Джейк.

— А еще она говорит, что Макс и Бен воображалы.

— Много она понимает, сестра твоей Джессики!

— А вот и понимает. Она сама сидит за крутой партой, — гордо объявила Лэйни.

— Да нет вообще никаких крутых парт. Это просто дурацкий стол…

— Ага, это ваш с Максом стол дурацкий, — захихикала девочка.

— Лэйни, не надо ссориться с братом, — вмешался я.

Она подняла бровь, почти так же, как и ее мать:

— А никто и не ссорится!

К моему удивлению, Джейк рассмеялся. Ему, похоже, и в голову не пришло обижаться на сестренку. Мне показалось в тот момент, что ему даже нравится пикироваться с сестрой.

Я смотрел, как весело и по-доброму общаются наши дети, и заметил, что Рейчел тоже наблюдает за ними. Выражение ее лица, казалось, зеркально повторяет мое. Я почувствовал, что наши плечи соприкоснулись, но секундой позже жена отстранилась, как будто этот контакт произошел случайно.

— Почему ты вечно болтаешься с этими ребятами? — спросила Лэйни у Джейка.

— Потому что мы друзья.

— Вы просто любите играть в футбол, — сказала она пренебрежительно. — Сколько же можно гонять мяч!

Джейк рассмеялся.

— Ладно, в следующий раз поиграем с твоей Барби.

Она вспыхнула:

— Только попробуй, тронь моих кукол!

Джейк хмыкнул и повертел руками перед носом сестры, изображая диалог двух кукол:

— О, Кен! О, Барби! Чмок-чмок!

— Ты чувствуешь гордость, когда смотришь на детей? — прошептала Рейчел, улыбаясь.

— Если честно, да.

— Я тоже.

* * *

После ужина мы, не сговариваясь, вместо того, чтобы отправиться домой, проехали еще один квартал к пляжу мимо домиков с большими, гостеприимно открытыми террасами, орнаментированными рыбацкими мотивами. Светлячки облепили деревья вокруг пустого пляжа, рассказывая ночи свою молчаливую историю. Издали долетал монотонный шум океанского прибоя. Воздух пах морем, и я услышал, как на соседней улице кто-то напевает старую песенку:

У моря, у моря,
У синего моря
Как счастливы будем с тобой мы вдвоем…

Я остановился, стараясь расслышать следующий куплет. Мой дедушка пел нам эту песню, когда однажды гулял со мной и сестренкой по пляжу. Он знал не все слова, поэтому пропускал несколько строчек, мурлыча себе под нос, а потом снова заводил припев:

У моря, у моря,
У синего моря
Как счастливы будем с тобой мы вдвоем…