Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°

А сам, продолжая курить, подошел к окну и широко распахнул его. Если бы чуть раздвинуть деревья и сместить построенные в последние годы вблизи дома, то из окна, у которого стоял генерал, можно было бы увидеть широкую панораму морского порта на берегу вытянутой в длину бухты, окруженной невысокими скалистыми горами.

— Судя по «почерку», — сказал Шахтанин, прочитав телеграмму, — это дело рук ЦРУ. Они собаку съели на подобных провокациях. Это для них мелочи. Вьетнам за тридевять земель от США и то они упорно притягивали его в сферу своих «жизненных интересов», а тут маленькая Никарагуа, прямо под боком, посмела ослушаться, бросила вызов. Кстати, поступили некоторые подробности.

Подробности эти заключались в следующем.

В порту Сандино при подходе на швартовку в 13 часов 52 минуты по местному времени под днищем носовой части танкера произошел взрыв мины. В момент взрыва команда находилась на своих местах в соответствии со швартовым расписанием. Третий помощник капитана, боцман, три матроса получили ранения, но продолжали выполнять свои обязанности. Пострадавшим оказана медицинская помощь. Приняты меры по ликвидации последствий взрыва, заделке трещины в корпусе судна.

Команда действовала в этих условиях самоотверженно.

Установлено, что перед прибытием нашего танкера в порт Сандино в нейтральных водах находился американский фрегат, с борта которого поднимался вертолет, облетавший акваторию бухты. С этого вертолета были установлены мины в непосредственной близости от места нахождения шланга приемки нефти, выгружаемой с судна, и в других местах. Утечки нефти с танкера нет.

Помолчали с минуту.

— Беснуются господа империалисты, — заметил полковник. — И на какие только гнусные дела не идут, чтобы уничтожить революцию в Никарагуа. Судя по Гренаде, Алексей Иванович, ЦРУ не оставит в покое эту страну.

— Да, да, — кивнул генерал. — Как думаете, Николай Васильевич, зачем к нам в последний раз приезжали помощники американского военно-морского атташе?

— Порт их интересует.

— Только ли порт?

— Черноморский флот, побережье...

— Вот-вот... Уточнение существенное. В нашем порту нет того, что бы их могло заинтересовать, если не считать пограничных катеров и нефтеналивных судов.

— А помощники военно-морских атташе стран НАТО годами обозревают стоянку пограничных катеров, заглядывают в щели забора старых казарм, тащатся на малой скорости вдоль полигона, шныряют по закоулкам.

— А может, еще что-нибудь?..

Полковник пожал плечами: ничего другого в порту Новочерноморска нет. А на полигоне — только макеты танков и ракет, которых, впрочем, из-за кустов не видно.

И все-таки... Сотрудники военно-морских атташе регулярно, как по расписанию, навещают Новочерноморск, и это обстоятельство не могут не учитывать контрразведчики.

— Не купаться же они к нам приезжают, — сказал генерал. — Имейте в виду, чтобы подорвать корабль, надо располагать точными сведениями о фарватерах и навигационной обстановке в порту.

— Ни разу не купались, это верно. Следует, пожалуй, отметить совпадение некоторых приездов или, может, их зависимость от появления вблизи наших территориальных вод, а то и в самих наших водах, турецких рыболовных шхун. Нередко шхуны доходят до Анапы и Керченского пролива на промысел, укрываются от шторма в наших бухтах.

— Резонно... Какой же вывод из этого?

— Видимо, эти шхуны попутно используются для патрулирования вблизи нашего побережья, наблюдения за кораблями Черноморского флота. Турки, очевидно, делятся информацией с американцами.

— Почему «очевидно»? Турки же, насколько мне известно, не вышли из НАТО, свою территорию предоставили для американских баз. Они — союзники, водой не разольешь. Вот что, Николай Васильевич, съездим в порт, посмотрим все на месте. Может, Пентагону там мерещится армада советских военных кораблей, а мы не видим и не знаем.

2

«Волга» остановилась у шлагбаума, закрывавшего въезд на территорию порта. Пожилой охранник, пенсионер, не спеша вышел из своей будочки, посмотрел на удостоверения Гаевого и Шахтанина, приложил руку к форменной фуражке и открыл шлагбаум.

Порт жил своей обычной напряженной жизнью, которую можно по-настоящему ощутить только у подножия громадных кранов, которые высоко поднимают длинными изогнутыми хоботами контейнеры, автомашины, бочки, мешки, лесоматериалы и плавно опускают их в раскрытые глубокие трюмы. В грохот и лязг портового шума врывались крики чаек, сновавших у океанских кораблей.

Гаевой и Шахтанин оставили машину у проходной, а сами направились в сторону нефтегавани. Впереди, у причала, выделялся загруженный танкер. Подошли ближе и невольно засмотрелись на внушительных размеров судно, вобравшее в свои емкости тысячи тонн сибирской нефти. Родственники и знакомые моряков столпились у трапа, который уже медленно поднимался на борт. Члены экипажа кричали что-то оставшимся на берегу, провожающие, в свою очередь, что-то кричали морякам. В общем, стоял обычный гвалт, сопутствующий отходу судна в неблизкий рейс.

Генерал и полковник тоже помахали морякам, пожелав им счастливого плавания.