Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°

Аринин, услышав столь знакомое название, велел вахтенному пропустить посетительницу к нему.

Пока Оксана в узких коридорах разыскивала каюту врача, Аринин быстро навел порядок в своей «штаб-квартире» и стал ждать. Наконец раздался осторожный стук в дверь, и в каюту робко вошла девушка.

— Входите смелее, — поощрил ее Григорий. Указав на стул, пригласил сесть.

Оксана присела, достала из сумки конверт и протянула его врачу.

— Что это? — насторожился Аринин, машинально отводя руки назад.

— Вам, записка.

— От кого же?

— От синьоры Нины Рамони.

Аринин все понял сразу, но уж очень не хотелось выдавать перед незнакомой девушкой своего волнения.

— Какой синьоры Рамони? Что-то не припоминаю такой...

— Нина вышла замуж, Григорий Павлович, — тихо сказала Оксана, — за итальянского моряка. Здесь она все объясняет.

Воцарилось тягостное для обоих молчание.

— Вы что же, — произнес наконец Григорий, — нанялись к ней почтальоншей?

— Я работаю в «Интерклубе». Нина просила передать. Сама не посмела...

Конверт лежал на столе. Оксана подвинула его поближе к Аринину.

— Возьмите записку, — сухо сказал врач. — Я не хочу знать, что в ней написано.

— Григорий Павлович, может, там судьба...

— Судьба? В конверте? Возвратите синьоре ее судьбу прямо в руки.

— Нина хотела с вами встретиться, — убирая конверт в сумку, сказала Оксана.

— Ах вот оно что! А вы выполняете роль не только почтальона, но и посредника? Она вас посвятила в свои замыслы. И на чьей же вы стороне?

— Посредник должен занимать нейтральную позицию.

— Ну нет... Отвечайте, иначе я вас не выпущу из каюты. Не забывайте, что вы на судне, где полновластным хозяином является капитан. Я его попрошу посадить вас под арест до выяснения всех обстоятельств вашей миссии. — Голос Аринина теперь звучал мягко, в глазах лучились смешинки.

— Положение мое безвыходное, — улыбнулась Оксана. — Ваш ультиматум вынуждает меня сказать, что я... на вашей стороне. Надеюсь, вы теперь отпустите меня?

— И на том спасибо... В общем, так, — вставая из-за стола, сказал Григорий. Оксана тоже встала. — Прошу передать синьоре... как ее?

— Рамони.

— ...что я категорически отказался принять ее послание. Будем считать, что официальная часть окончена. Если не возражаете — чашечку кофе по случаю окончания переговоров и нашего возвращения на родную землю, — предложил Аринин. — Присаживайтесь. Кипяток в термосе есть. Можно спросить? Откуда вы Нину знаете?

— Я же сказала: работаю в «Интерклубе», — все еще стоя, ответила Оксана.

— Вы садитесь, рассказывайте, пока я готовлю кофе.

Девушка вновь опустилась на стул.

— Нина вышла замуж за итальянца. Сейчас она прибыла в Новочерноморск на судне, где он работает штурманом. Остановилась у своих родителей. Очень страдает оттого, что поступила так опрометчиво. Хотела бы вас видеть.

— Давайте больше не будем об этом. Хорошо? Вы пьете с сахаром?

— С сахаром.

— И со сливками?

— И со сливками.

Аринин разлил кофе в маленькие чашки, поставил сахарницу и открыл баночку сливок.

Хотя судовой доктор и просил свою гостью не говорить о Нине, но разговор, помимо его воли, продолжался именно о ней...

 

Нина сидела на скамейке в дальнем углу городского сквера и с нетерпением ждала подругу. Совсем недавно на этой скамейке она встречалась с Марчелло... Оксана явилась без опоздания, в назначенное время, присела рядом. Нина настороженно смотрела на нее, не произносила ни слова. Очевидно, по выражению лица Оксаны все поняла.

— Не тяни, — не выдержала она.

— Знаешь, что он заявил, прощаясь со мной у трапа? Передай, говорит, что Россия без нее обойдется, а она без России — нет.

— Это сказал... Тургенев, кажется. Надо было мне самой пойти.

— Я тебе говорила...

Нина мрачнела на глазах, отчего-то злилась на Оксану. Закурила. Все это изменило характер разговора, который Оксана намеревалась провести спокойно.

— Ну зачем он тебе? — прямо спросила она, поведав о реакции Григория на ее приход. — Ты же замуж вышла.

— Не вышла, а меня взяли.

— Как это взяли?

— Ну, вышла по расчету, — скривилась в злой улыбке Нина. — Ты это хотела услышать?

— Успокойся. Когда ты злишься, у тебя лицо некрасивое.

Нина торопливо курила, что-то лихорадочно обдумывала. Ей хотелось выговориться, но в голове клубилось столько мыслей, что она не знала, с чего начать.

— Что-то я тебя не узнаю, — заявила Оксана. — Ты так рвалась на Запад, молниеносно все решила, а теперь вспомнила о враче. Подумай, что делаешь? У тебя муж...

— Это я уже слышала. Знаю, что я — жена Марчелло, итальянца, но знаю и Григория, моего доктора. В общем-то я теперь и не гражданка СССР и не гражданка Италии, а так, что-то промежуточное, расплывчатое.

— Пройдет. У тебя все будет хорошо с Марчелло. По-моему, врач по складу характера совсем другой человек. А Марчелло в твоем вкусе.

Нине не понравилось это сравнение. Она откровенно и грубовато бросила ей:

— Кажется, вы с ним снюхались. Имей в виду, он любил меня.

— Вот ты уже и ревнуешь, — улыбнулась Оксана.