Найти и обезвредить

Задача формулировалась просто, но выполнение ее — дело далеко не простое. Лапину приходилось подготавливать уже имеющихся в отрядах верных людей, отбирать из числа лучшей части партизан смелых и решительных бойцов, тщательно их инструктировать, учить методам конспирации и другим формам работы, ставить задачи по установлению мест расположения лагерей военнопленных красноармейцев и организации работы среди них, по определению мест перехода линии фронта и пунктов сбора переправленных на нашу сторону, по отработке взаимодействия с особыми отделами армейских частей и множество других на первый взгляд простых, но на практике невероятно сложных, ответственных и скрупулезных дел. И, как сказано в характеристике, подписанной Васевым и Сескутовым, боевой командир Лапин с ними успешно справлялся.

…Лапин подошел к столу, привычным движением больших пальцев поправил ладно сидящую гимнастерку под ремнем.

— Значит, так, товарищи…

И пошел конкретный разговор: кто куда, кто с кем, цель, время, ответственный, командир, кому докладывать об исполнении. Себя Лапин тоже включил в качестве разведчика в рейдовую партизанскую группу, в которую вошли отряды «Норд-ост» и «За Родину». И я был включен в эту группу.

Перед нами стояла задача скрытно пересечь линию вражеской обороны, выйти в Мокрую щель, понаблюдать, не накапливаются ли в том районе резервы противника, во что бы то ни стало добыть языка и вернуться на свою сторону.

Перед рассветом мы вышли в армейские тылы врага и расположились на северных склонах Мокрой щели. Лапин с партизанами ушел на разведку. Начало уже светать, когда появились разведчики. Лапин сообщил, что в глубине щели разместилось не меньше роты гитлеровцев. Похоже, накапливаются тайно для внезапного удара по плацдарму. Можно было осторожно обойти это подразделение и двигаться дальше, в глубь вражеского тыла, но командиры, накрывшись плащ-палаткой и при свете карманного фонарика изучив карту, усмотрели немалую опасность готовящегося удара. Дело в том, что он был нацелен на тот участок, где мы пересекли линию обороны. А там, к сожалению, не было и наших войск. Вернее, были отдельные узлы обороны, если так можно назвать поредевший в боях взвод морской пехоты, растянутый группами по два-три человека на участке до километра шириной.

Партизаны решили атаковать противника, опрокинуть и рассеять. Расчет строился на внезапности атаки, на эффекте окружения и, конечно же, превосходстве боевого духа, ярости и свирепой ненависти партизан к захватчикам.

Под покровом предрассветного сумрака командир отряда «За Родину» А. А. Коновалов повел своих партизан в обход противника. Лапин попросил у Попова еще четырех партизан и повел их в обход с другой стороны. Попов развернул свой отряд в цепь по склону и приказал изготовиться к атаке.

Со склонов мы уже хорошо просматривали расположение противника. Дымили полевые кухни, орали ефрейторы, перекликались и сновали в разных направлениях солдаты. Четыре транспортера, накрытые маскировочной сетью, образовали своеобразное каре, в центре которого сгрудилась кучка офицеров.

От вершины Сахарной Головы до Кабардинки заря высветила небо, когда с противоположного склона резанула по вражескому лагерю пулеметная очередь. Это был сигнал. Пулеметчик Зелинский начал бить по заметавшимся гитлеровцам, не давая им вырваться из огневого кольца в середине каре.

Группа Коновалова на той стороне, сосредоточив огонь, успешно и быстро подавила пулеметный расчет восточного дозора и, выведя из строя стрелков в прилегающей траншее, перешла в атаку. Партизаны высыпали из леса и помчались вниз по склону, ведя огонь на ходу. Лапин пока не обнаруживал себя. Западный дозор противника поливал нас пулеметным огнем, частый огонь вели стрелки из траншей. Зелинский передал пулемет партизану, а сам, зарядив гранату, пополз, укрываясь в глубокой промоине, к вражескому пулемету. Тем временем заговорил молчавший второй вражеский пулемет, потом еще один застучал с бронетранспортера, а следом на дне ущелья полыхнули всполохи выстрелов, и в нашем расположении шмякнулись, треснули и сыпанули визгливыми осколками пятидесятимиллиметровые мины. Закричали раненые. Стало как-то не по себе.

Командовавший отрядом «Норд-оста» комиссар Иван Попов, срывая голос, кричал:

— Партизаны! Стоять! Держать! Бей гадов, ребята! Глуши пулеметчиков!

Под огневым прикрытием из траншей полезли фашисты и короткими бросками стали приближаться к нашей жиденькой цепи. Врагов было более двух десятков, а наших пятнадцать человек, из них уже двое погибло.

Сквозь каменные брызги и фонтанчики пыли, взбиваемые пулями, я увидел, что бойцы Коновалова уже ведут бой в расположении врага, но пулеметы боковых дозоров продолжают поливать нас свинцом, и все еще хряскают мины.

Зелинский медленно подползал к вражескому пулемету, сжимая в откинутой для броска правой руке гранату.