Найти и уничтожить

Комната фельдшера пустовала, но была оборудована и кроватью, и столиком со стульями, и шкафом, и даже стареньким телевизором. Окна закрыты стандартными больничными шторами. «Интересно, какой интерьер в комнате девочки, – подумал Монстр, – вот бы взглянуть, наверняка не такой, как здесь». Но проверить свое предположение у Георгия не было никакой возможности.

Полному обходу здания вдвоем помешал посыльный мальчишка, прибежавший сообщить Полонину, что врача срочно вызывает в столовую сам начальник смены.

– Это теперь надолго, Жора, – вздохнул Евгений, – дотошный мужик этот начальник, из бывших военных, привык, блин, в армии строить подчиненных, ту же практику и здесь пытается применить. Ты вот что, хочешь, побудь здесь, а то пройдись по лагерю или по лесу вокруг. Особенно красиво на спуске к реке. А я пошел. Не дождешься, не обижусь, видишь, как получилось, а этот отставник меня не менее чем часа на три задержит, но на день рождения жду непременно, ты понял, Жора?

– Понял! Но я на твоем месте послал бы этого начальника на хер, и все дела. Чем он может навредить тебе? Ничем! Сейчас не советские времена с их профсоюзами, парткомами и активом общественности.

Полонин проговорил:

– Не все так просто, как ты представляешь, но это отдельный разговор, тебе совершенно ненужный! Отдыхай, Жора, а я пошел. Черт бы побрал этого самодура, сдался я ему, и именно сегодня! Но ничего не поделаешь, служба! Пока, Жорик!

Георгий придержал Полонина:

– Подожди, Жень, а как же лазарет?

– Будешь уходить, просто захлопни дверь. Валя придет – откроет. Она надолго из лагеря не уходит!

– Да? – задумчиво спросил Георгий. – Что ж, это совсем неплохо...

– Ты о чем?

– О личном! Ну что встал? Беги, начальство заставлять ждать не рекомендуется!

Полонин ушел, Георгий, выйдя на улицу, закурил.

Ему не давала покоя мысль о медицинской сестре. Вот бы кого подмять под себя. Но для того, чтобы уломать недотрогу, нужно время, а следовательно, необходимо жить здесь, что было невозможно. Хотя проститутка Светка внешне ничем не хуже сестрички, но та – жертва с уже решенной им участью, а эта... эта... совсем другое дело.

Буров закрыл дверь лазарета, обошел здание. Остановился возле заболоченного оврага, посмотрел на тыльную сторону здания, подошел к крайнему окну одной из больничных палат, оно было открыто! Вернее, закрыто, но не заперто на задвижки. Георгий задумался. Затем посмотрел на овраг. Перед ним раскинулось почти круглое, заросшее высокой травой пространство диаметром метров в сорок. По кромке оврага и проходил забор лагеря. Но пройти к нему было можно, взяв немного правее. Там – поляна, правда, тоже заросшая, но уже кустарником. Но почва, судя по растительности, твердая!

Забор представлял собой препятствие разве что для детей начальных классов.

Для более взрослых людей перемахнуть через него не составляло никакого труда. За ограждением – пустырь, больше похожий на поселковую свалку, далее котельная, за ней густая полоса тополей, и уже за посадкой ряд небольших одноэтажных домов барачного типа.

Почти рядом, за забором, грунтовка. Это, наверное, та дорога, что отходит от стоянки перед пропускным пунктом в лагерь, где он оставил машину, и вела эта полевка, скорее всего, вокруг лагеря, к старице. Предположение позже можно будет проверить. Зачем? На это у Георгия ответа не было, но что-то внутри, может, чутье зверя, подсказывало, что подобное знание местности лишним не будет.

Он вышел к дороге, у которой стоял лазарет.

Прошел по лагерю, через тыльные ворота, где дежурный наряд отсутствовал, по деревянной лестнице спустился к берегу реки.

Вот пляж, участок реки, огороженный плавучей лентой, ограничивающий свободу купающихся детей.

Как все это знакомо! В детстве Жора не раз отдыхал в пионерских лагерях. Не здесь, в других местах, но все они были похожи.

* * *

Вдоль старицы также пролегала дорога. Та ли это грунтовка, что проходит вдоль забора, или другая? И куда она ведет?

Буров спустился к реке, искупался, освежился.

В лагерь поднимался лесом. Да, места здесь были красивы и, несмотря на близость достаточно большого поселка с железнодорожной станцией и лагеря отдыха, глухи. Деревья – в основном сосны. Тополя только в Садовом, грунт песчаный. Яму тут вырыть можно быстро.

Но почему он думает об этом? И опять на свой вопрос ответить Монстр не смог! Молчал и зверь, заставляющий его исследовать местность, ничего не объясняя. И мужчина следовал внутреннему приказу. Он тщательно осмотрел окрестности, не заметив одного, главного! А именно, что за ним внимательно и давно, с момента появления в лагере, следит морщинистый человек, одетый в лохмотья бомжа.

Его Монстр не заметил. А тот продолжал следить за Георгием, начав наблюдение от лазарета, где впервые увидел чужака в окне санчасти из своего картонно-травяного укрытия в осоке, на самом краю заросшего оврага.

Но о том, что находятся под контролем, ни Буров, ни зверь, живущий в нем, не догадывались.