Найти и вспомнить или Трон на двоих

— Какое ваше дело?! — голос Ванечки постепенно становился всё тверже, и при этом тоньше. — Кто дал вам право врываться в приёмную и задавать такие вопросы, и хулиганить при этом?

— Ой, ой, ой, как страшно! — Крюгер рассмеялся. — Какой верный Цербер тут у нас! А хочешь подружиться с Эдуардом Крюковым? Я тебя сладкими косточками буду угощать. Ваня, я вполне серьёзно. Со мной надо мирно жить. Ваша Марина тут долго не продержится. Поиграется и слиняет, как только мы её прижмём. А ты останешься, а тебе кушать надо и за университет платить, правда? И маму старенькую содержать, а? Ванюша, — голос посетителя стал почти серьёзным, — расскажи, что Марина с этим вашим Игорьком затевают, а?

— Да вы… да вы… — секретарь покраснел от злости, — если вы хотите узнать о планах фирмы, то запишитесь на приём к Марине Петровне. А если надумали меня вербовать тут… то… будьте любезны выйти вон! — почти пропищал Ванечка.

— О-о-о… вот, значит, как мы заговорили. — Фредди Крюгер наклонился ближе к лицу Ванечки, заглядывая в глаза. — Смотри, не пожалей, дитя моё.

Секретарю показалось, что в глазах Крюкова зажглись красные огоньки. Темная прядь волос, упавшая на лоб посетителя, и его исказившийся в ухмылке чувственный рот придавали лицу Фредди какое-то дьявольское выражение. Ванечка почувствовал, что цепенеет и из последних сил просипел упавшим голосом:

— Вон!

— Ну что ж, — мужчина отпрянул назад, — как знаешь. Моё дело — предложить, твоё право — отказаться. Крюков направился к двери. — Передавай привет Марине Петровне, чудо чудное.

Он вышел из приёмной и как будто растворился. Будто и не было. Ванечка в состоянии, близком к обмороку, остался сидеть за столом.

— …он так себя вёл, так нагло, Марина Петровна, я ничего не мог с ним поделать, — Ванечка постепенно розовел и голосок его крепчал.

— Ну, Ванечка, ты держался молодцом, — одобряюще сказала Марина, стараясь улыбаться самой приветливой из своих улыбок.

— Да, Иван. На тебя можно положиться, — Игорь серьёзно похлопал секретаря по плечу. — Ну вот, Марина Петровна, первая атака противника отражена доблестными представителями наших коллег. Сейчас Ваня сварит нам кофе, а мы ещё пошепчемся немного, и — по домам. День был хлопотливый… и успешный, — добавил Игорь в ответ на вопросительный взгляд Ванечки.

Тот весело захлопотал над чашками. Марина переглянулась с Игорем и улыбнулась. На сердце было тревожно и… радостно.

Отказавшись от предложения Игоря подвезти её до дому, Марина решила прогуляться по улицам родного города. День тонул в сиреневом цвете заходящего солнца и последнее октябрьское тепло быстро уступало место прохладному воздуху, чуть пахнущему ночными заморозками. Небо было ясное, безоблачное.

Не доходя одного квартала до дома, Марина решила посидеть на скамейке небольшого сквера: в центре её было сооружено нечто вроде детской площадки с парой деревянных горок, ограда из тщательно подстриженных кустов — уже без листьев, но всё же геометрически аккуратных.

Подняв глаза к небу, Марина увидела бледный месяц восходящей луны. Они с Ириной всегда удивлялись — как это на небе одновременно могут быть и луна, и солнце. Летом в пионерском лагере сестры любили наблюдать, как постепенно ночная чернота заливает небо, звёзды и луна становятся ярче, а розово-золотистый свет уползает вслед за солнцем за горизонт. В пионерском лагере, да… Он назывался «Радуга». И там впервые Марина почувствовала, что близость любимой сестры может быть тягостной…

Это была неразлучная троица: сестрёнки из второго отряда и Лёнька из первого. Он учился в том же классе, что и королевишна Ирина до болезни. А жил на соседней улице. Тогда, летом в пионерском лагере, Маринка первый раз влюбилась. В него — в Лёньку. В высокого, угловатого, загорелого Лёньку с выгоревшими на солнце добела волосами и диковатыми глазами непонятного серого цвета, которые становились темными, когда он злился, и почти прозрачными, когда задумывался. Увы и ах! — Лёнька не сводил глаз с Иринки. А Иринка… это была всё та же принцесса-королевишна — с поднятым кверху носом, насмешливым взглядом и упрямым характером.

Вообще-то в лагере было весело. Марине нравились утренние линейки с поднятием флага и отрядные речёвки, суматошная Спартакиада и весёлое купание в речке по свистку тренера. Нравились страшные истории девчонок перед сном («…однажды ночью в тумбочке девочка нашла ожерелье из ногтей умершей мачехи…»); подглядывание за вожатыми и воспитателями по ночам, когда те собирались в корпусе младшего отряда, тайком пили водку, слушали магнитофон с записями «Пинк Флойд» и целовались. А как вам, друзья, конкурс инсценированной песни? Конечно же нравился, ещё бы!