Найти и вспомнить или Трон на двоих

— Да, да, да… до некоторых пор библиотеки ещё принимали книги в дар. А сейчас и это никому не нужно, — Карла задумчиво смешно почмокал губами и почесал правую бровь. — Любимые оставила, говорите? Ну да… о, темпора, о, морес. Впрочем, — спохватился он, — Ирина Петровна всегда обладала тонким и изысканным вкусом. Это видно и по сохранившейся части её библиотеки.

Марина и Рудольф Карлович прихлёбывали кофе. Гость брал из вазочки печенье и окунал его в чашечку, потом быстро откусывал промокший краешек и запивал глотком напитка. Получалось это у него очень уютно, по-домашнему. Но молчание, тем не менее, становилось тягостным. Марина поставила свою чашку на столик и негромко покашляла. Гость, словно очнувшись, с видимым сожалением прервал увлекательное кофепитие. «Сидел бы дома и лакомился в своё удовольствие!» — подавляя невольное раздражение, невольно подумала Марина.

— Ну, а как вы устроились здесь на новом месте, Марина Петровна? — чуть дребезжащим голосом спросил Карла.

— А что мне устраиваться? Я же здесь выросла, в этой самой квартире. Вместе с Ириной, с родителями. Здесь и детство прошло, и юность. Так что я дома, — Марина специально не задавала никаких вопросов, надеясь, что гость сам объяснит причину своего визита.

— Ну да, ну да, — Рудольф покивал головой. Внезапно резко встал. Слишком резко для показной манеры пожилого, умудрённого опытом человека. — Это портрет Ирочки! — Он подошел к компьютерному столу.

Марина как раз вчера переставила к компьютеру портрет сестры в рамке, убрав с него траурную ленточку. Ирина с фотографии смотрела строго, только в уголках рта таилась улыбка. Сестра была очень красивая на этом снимке, сделанном за пару лет до её смерти.

— А у меня не осталось даже фотографии Ирины. Ничего не осталось на память… вот только… — Рудольф Карлович напоследок грустно прикоснулся к рамке и сунул руку во внутренний карман пиджака.

«„Омега“ у тебя осталась, — подумала про себя Марина, — жирный кусок от вашего „общего“ дела».

Но вслух она этого не сказала. Карла тем временем достал светлый прямоугольник.

— Посмотрите: похожа, правда?

Марина подошла ближе и посмотрела на фотографию, не беря её в руки. Молодая женщина тускло смотрела с чёрно-белой фотографии. Странно бледная, как будто замёрзшая, с тёмными глазами загнанного маленького зверька. Но, в самом деле, чем-то похожая на Ирину. Ирину безмерно уставшую, никогда не бывшую смелой и гордой принцессой.

— Да, есть что-то общее, — Марина деликатно кивнула головой.

— Это моя супруга, Лизонька, — с трогательной нежностью в голосе пояснил Рудольф Карлович.

«Вообще-то мне это совсем не интересно, — невольно подумала Марина, не зная, что ответить, удивленная этой внезапной нежностью гостя. — Боже мой, не хватало ещё, чтобы он заплакал!»

— Впрочем, я вас задерживаю. Отвлекаю от дел по устройству быта и прочее, — Рудольф внезапно засуетился. — Пойду, пожалуй. Спасибо за кофе, приятно было познакомиться.

Он быстренько переместился из комнаты в коридор. Марина пожала плечами и вышла следом проводить странного Карлу.

И уже на пороге, зачем-то опять вытирая подошвы о коврик, он пробормотал:

— Мне сказали, что мой партнер, Эдуард, вёл себя… э-э-э… несколько некорректно. Вы уж извините его — молодость, понимаете ли, неразумная поспешность, отсутствие должного воспитания, присущая современной молодёжи. Ну да, такие вот дела. Всего хорошего!

Марина молча открыла дверь, по-прежнему не зная что сказать и только неопределенно кивая головой. Гость вышел на площадку и начал медленно спускаться по лестнице, чуть сутуля спину.

— Рудольф Карлович! — окликнула его Марина. — До свидания.

Карла обернулся и первый раз за всё время посмотрел Марине в глаза. Выражение его взгляда Марина так и не поняла.

— Да, да. До свидания, ещё увидимся, Марина Петровна, — и, отвернувшись, он продолжил спуск по лестнице.

«Точно — шнауцер, — подумала Марина, аккуратно захлопывая дверь. — Чего же он всё-таки приходил?»

По-прежнему недоумевая и испытывая смутное, необъяснимое беспокойство, она вернулась в комнату. В чашке Карлы на дне подсыхали размокшие крошки от печенья. Марина выпила свой кофе лишь наполовину. Машинально переставляя на поднос посуду, она неловко наклонила чашку и часть напитка плеснулась через край. Марина не успела даже охнуть, лишь только взглянула на темную жидкость, повисшую между фарфоровым краем и поверхностью столика, как в очень замедленном кино, и вдруг темно-коричневый кофейный «язык» изогнулся самым невероятным образом и снова ловко нырнул обратно. Марина осторожно поставила чашку обратно на стол, выпрямилась и ошеломлённо подумала: «Это я сделала?»

«Хи-хи-хи…» — послышался девчоночий смех из спальни. И словно чья-то тень мелькнула рядом — боковым зрением Марина углядела пушистый полосатый хвост. Сомнамбулой Марина прошла в спальню — бывшую детскую. Она улыбалась, не отдавая себе отчета в этом. Руки её теребили поясок халата. В ушах стоял тихий звон шпор, побрякивающих в такт неторопливым шагам.