Найти и вспомнить или Трон на двоих

— Понимаю, — сказала она. — Всё правильно.

— Слушай, Маринка, — сказал Железный Фёдор, когда все официальные приветствия, знакомства, раскланивания, реверансы и прочие обязательные официальные телодвижения закончились, и толпа повалила в огромный зал, рассаживаясь по красным бархатным театральным креслам. Марина вежливо отказалась от места в президиуме, сославшись на то, что ей вполне будет удобно на центральном балконе вместе со всем своим коллективом «Гаммы». — Слушай, Маринка, ты гляди в оба. На твою фирму желающих много — им только дай дорваться, всё в пыль растащат! Губер — хрен с ним. От него я тебя могу прикрыть, но Хотияровский на меня здорово давит. Ему там не терпится тебя на своего паршивца поменять… ты его не знаешь. Ирина его пару раз видела — приезжал с целой сворой журналистиков. Вроде, просто покрасоваться, но на самом деле эти «журналистики» здесь всё прошерстили, по всем прошлись. И по мэрским прошлись, и по губернаторским, и по партийным. Как-никак — владелец! Иринка их отшила.

Он нагнулся к самому уху Марины и прошептал:

— Игорю — доверяй! И этому парню тоже, Андрею. Я знаю, что ты ничего не боишься — вся семья ваша отважная никогда никого не трусила. Хоть в наше время и нельзя быть доверчивым, но — доверяла людям. Тут ещё этот паршивец вокруг вращается… Фредди Крюгер. С губернаторской стороны не вышло, так он с московской пытается! Но, ты Игорю доверяй, он… — шёпот Генерального становился всё более быстрым и сбивчивым.

Марина взяла его большую седую голову в ладони. Она смотрела в глаза Железному Фёдору, поднявшись на цыпочки. Она видела в этих глазах беспокойство и (глубоко-глубоко внутри глаз!) страх. Страх не за себя… за неё. За Марину, за единственную из всей дружной семьи девочку, оставшуюся в живых. Её захлестнула жалость… теперь она понимала Иринку, любившую этого огромного непокорного великана.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала она, зная, что даже бравурные марши из динамиков не заглушают её слова. — Не волнуйтесь!

Наконец-то отгремели торжественные речи. Изрядно притомившаяся «Гамма» потянулась вместе со всеми в фойе второго этажа, где уже стояли столики.

— Выпивка и закуска, — плотоядно сказал Калиф, нахлобучивая карнавальную тюбетейку. — Ваня, давай, приглашай свою девушку… и вообще, надо оккупировать несколько столиков, пока есть приличные места.

— На заседании сидели, теперь снова сидеть! — загалдела бухгалтерия. — Сейчас же танцы будут!

— Места не займём — потом будем по разным углам в чужой компании пировать, а хочется всем вместе устроиться!

— Нам надо спуститься вниз, отметиться среди начальства, — шепнул Игорь.

— Это уж точно! Всенепременно надо! — услышал его Калиф. — Марина Петровна, я к тому клоню, чтобы молодёжь нам места заняла, а то окажемся голодными. — И Калиф смешно потёр себя по круглому животику коротенькими ручками. — Слопают всё самое вкусное!

— Похудеешь зато, — заявила ему жена. — Уж кто бы у нас о голоде говорил, так только не ты!

Так, с весёлым гомоном «Гамма» устраивалась за столиками. Девчонки побежали пудрить носы, поправлять причёски и надевать карнавальные костюмы. В основном это были маски и огромное количество шарфов, косынок и накидок. Накануне девушки провозились весь вечер, стараясь перещеголять друг друга. Кто наверчивал на голове тюрбан, кто оборачивал ярким шарфом талию, а строгая Лидия Павловна удивила всех, примерив переливающуюся накидку. Маска у неё была венецианская, с колыхающимися пурпурными перьями — шик, а не маска! Мужчины, все как один, принесли чёрные полумаски, решив этим и ограничиться. Только Ванечка стыдливо скинул пиджак, вынул из пакета алый шарф и обмотал вокруг талии. Алина помогла ему, аккуратно закрепив конец шарфа булавкой.

— Тореадор! — сказал Игорь. — Вылитый тореадор! Где бык? Быка не вижу. Вижу рядом с тобой только прекрасную Кармен.

— Кармен была жгучей брюнеткой, — лукаво улыбнулась Алина. — Но если Ваня укротит ради меня быка — я перекрашусь в радикально чёрный цвет.

Соседи тоже шуршали полиэтиленовыми пакетами, доставая немудрёные карнавальные костюмы. Лысый пожилой мужчина — заместитель начальника семнадцатого цеха издалека помахал Марине рукой, мужественно втянул живот, расправил плечи… и водрузил на голову лохматый соломенный парик. Марина прыснула — удивительно преобразился человек — и не узнать — вылитый Страшила Мудрый!