Найти «Сатану»

Каркнул Ворон: «Nevermore».
Изумился я сначала: слово ясно прозвучало,
Как удар, – но что за имя «Никогда»? И до сих пор
Был ли смертный в мире целом, в чьём жилище опустелом
Над дверьми, на бюсте белом, словно призрак древних пор,
Сел бы важный, мрачный, хмурый, чёрный Ворон древних пор
И назвался: «Nevermore»?

[17]

Мрачный, мистический текст подтверждал кошмарный сон. На самолет, летящий так низко, что задевал брюхом верхушки елей, вдруг напала стая воронов, которые расклевали его, разбили стекла кабины и заклевали пилотов. Потом появился его личный пилот Пётр Балаганский с поклеванным лицом. «Товарищ генерал, а ведь это вы мне подсказали летать на бреющем для конспирации, – не шевеля губами, произнес он. – Вот и долетался…»

И это была правда – его идея! А ведь на бреющем всякое может случиться… Дрогнула рука, или разреженный воздух, или птицы… За спиной Балаганского стояли темные фигуры в летных куртках и армейских шинелях, лиц у них не было вообще – какие-то мутные овалы. «А это кто?» – спросил Виктор Дмитриевич. «Никто мы… – словно эхо донесло издалека. – Никто-о-о-о…» «Никогда», «никто»… И вороны… Это какой-то знак свыше! Похоже, они меня к себе зовут… Или даже требуют…» – подумал генерал, захлопнул книгу и аккуратно положил её на журнальный столик. Потом взял трубку телефона. Не кремлевской «вертушки» прямой связи – тот давно сняли, а самого обычного, городского. Набрал номер собственной приемной. Точнее, бывшей собственной приемной.

– Федор? С Василием Владимировичем соедини!

Волынец взял трубку сразу. Потому что еще мало времени прошло, по инерции сохранялась сила авторитета. Как головная часть ракеты – двигатели всех ступеней отработали, а она идет на цель… К тому же Волынца он выделил из массы офицеров, продвигал по карьерным ступенькам, да и главкомом тот стал с его подачи. Хотя благодарность проходит быстро, только страх никогда…

– Здравствуйте, Виктор Дмитриевич! – раздался бодрый голос. – Разрешите доложить: в ракетных частях полный порядок!

– Это ты зря, полного порядка никогда не бывает…

– Чем могу быть полезен, Виктор Дмитриевич?

– Да сон мне дурной приснился…

– Сон?!

– Думаешь, старик совсем из ума выжил – звонит сны пересказывать? Нет, Вася, сон вроде как вещий… Мой пилот Балаганский приснился, вроде к себе звал. Вот и хочу узнать: как там его сынок? Ты не забыл мою просьбу?

– Как можно, Виктор Дмитриевич! Он уже капитан, замнач отдела оперативного управления.

– Это я знаю, спасибо! Просто я старый, может, просить тебя уже и не придется… Ты его в Академию Генштаба нацеливай.

– Что за упаднические настроения, Виктор Дмитриевич! Мы с вами еще его генеральское звание отметим! Если не зажмет, конечно!

– Не зажмет, это парень правильный, как его отец был…

Толстунов положил трубку.

После завтрака он сел в любимое кресло и стал смотреть новости. Когда через час Нина Викентьевна принесла ему крепкого чаю с лимоном, он как обычно сидел перед телевизором, но ничего не видел. Сердце генерала перестало биться. Говорят, что так умирают хорошие, безгрешные люди. Хотя вряд ли бывший главком РВСН был праведником.

Похоронили генерал-полковника Толстунова со всеми воинскими почестями, комендантский взвод дал троекратный залп в воздух. Среди многочисленных провожающих с большими и шитыми звездами на погонах затерялся капитан Балаганский. Как он ни сдерживался, но время от времени смахивал со щек предательски выкатывающиеся слезы. Этой возможности Георгий был лишен на похоронах отца, но сейчас испытывал чувство, что окончательно осиротел. Ни он, никто другой не знал, что генерал Толстунов унес с собой тайну ракеты, несущей боевое дежурство в автономном режиме.

7 декабря 1988 года

Западная Сибирь

Ворон каркнул, слетел с обломленной ели и сел на торчавший из-под снега киль хвостового оперения. Потом перебрался на разорванный дюралюминиевый фюзеляж. Заглянув внутрь через разлом, он стал крутить своей чёрной головой по сторонам, поочерёдно опуская вниз то левый, то правый глаз в поисках чего-либо пригодного для пропитания. Ворон уже собирался спрыгнуть вниз, но в этот момент почувствовал приближение страшной, неведомой ранее силы, которая заставила его взлететь и спешно убраться на Чёрное урочище, где в это время напуганные той же силой сородичи сбивались в стаи и, истошно каркая, летали по кругу.