Найти «Сатану»

Надо было следить за дорогой, но он невольно поднял голову, рассматривая обитателей Черного урочища. При приближении снегохода некоторые взлетали и, с противным карканьем, начинали кружить над головой, другие – как ни в чём не бывало оставались сидеть на ветках, только внимательно смотрели, и даже поворачивали головы вслед. Одна особо любопытная птица стала преследовать «Буран», перелетая с дерева на дерево, причем садилась на нижние ветки и откровенно разглядывала Василия глазами-бусинками, которые он мог хорошо рассмотреть.

«Вот наглая тварь, совсем близко держится, – подумал Василий. – А ведь видит ружье за плечами! А стоит взять ружье в руки – сразу улетают! Хитрые, недаром триста лет живут…»

«Хррр…» – раздался звук от передней лыжи, и снегоход остановился как вкопанный, мотор заглох. По инерции Василий перелетел через руль и сильно ударился плечом о землю.

– Чёрт! – громко выругался он. – Неужели лыжа сломалась?

Василий с трудом поднялся, потер болевшее плечо.

– Кар-кар! – подала голос та самая хитрая ворона, из-за которой всё и произошло.

– Скотина, это ты нарочно!

В ярости Василий сорвал из-за спины ружьё и выстрелил дуплетом. Крупная дробь хлестнула по деревьям, две черные тушки кувыркнулись вниз.

– Я вас всех сейчас, всех! – кричал Василий, лихорадочно пытаясь перезарядить двустволку.

Но его голос заглушили громкое галденье и хлопанье крыльев: огромная туча птиц, казалось, со всего Черного урочища, в панике взвилась вверх, закрыв бесформенной черной массой всё серое небо.

– Я вас, вредителей! – орал он. – Привыкли силки разорять и шкурки портить! Сейчас, сейчас… Я вам покажу!

Но патроны под руку не попадались, и показать хитрым черным тварям он ничего не мог. И даже не понял, что произошло в следующую минуту. Появившийся в отдалении гул вдруг надвинулся, перекрывая карканье сотен ворон, и что-то огромное врезалось в самую гущу стаи. Самолет! Разве они летают так низко?! Задрав голову, Василий видел, как тряслось от ударов покрытое заклепками серебристое брюхо, как, надрываясь, вязли в черной массе винты, разбрасывая в стороны черные перья и красные брызги, как будто огромная серебристая рыба попалась в злую черную сеть… Однако сеть оказалась слишком слабой: «рыба» рыскнула по курсу, клюнула носом, но прорвалась и скрылась за деревьями, заметно теряя высоту и оставляя за собой дымный шлейф.

Ошеломленный Василий не мог ничего понять. Замерев в оцепенении, он смотрел вверх и тёр глаза. Может, ему всё привиделось? Но на это надежды не было: с неба сыпались десятки растерзанных черных тушек да кружились черные перья, словно траурный снег… Вдобавок ко всему вдали раздался треск ломающихся деревьев и сильный удар, от которого у парня качнулась земля под ногами.

«Самолёт упал!» – пронзила сознание ужасная мысль.

* * *

Салон главкома имел хорошую шумоизоляцию, здесь было значительно тише и можно было вести беседу. Тем более что и расположение кресел этому способствовало: офицеры сидели напротив друг друга. Пристегнутый к запястью спецчемоданчик сковывал движения и создавал неудобства в сидячем положении, но Железный Вадик его не отстегивал.

– Вадим Ильич, а насчет новых должностей генерал ничего не сказал? – спросил Филинов.

Подполковник снисходительно улыбнулся.

– Сказал, что тебя поставит своим заместителем.

– Шутите… Я просто так спросил. Ясно, что об этом по спецсвязи не говорят…

– А насчет квартир как будет? – не удержался Фроликов. – Должность – это хорошо, но в общагу или малосемейку бы не хотелось…

– А я в малосемейке живу – и всё хорошо, – буркнул Мощенко.

«Кроме того, что жена ушла, – подумал Сагалович. – Хотя, может, не из-за квартиры, а из-за твоего характера…»

Действительно, «Руков» вечно был чем-то недоволен, и хотя, может, на самом деле это было не так, но лицо у него всегда оставалось хмурым.

– А сколько вас? – быстро спросил Фроликов. – Ну, семья сколько человек?

– Сколько, сколько… Один я!

– Ну, вот! А я с женой, и ждем ребенка! – В тоне майора прозвучали торжественные нотки.

Этого даже Сагалович не знал. «Надо будет дополнить досье», – подумал он.

– Как доберусь до телефона, сразу позвоню ей!

– Я, может, тоже собираюсь… – проворчал Мощенко.

Что собирается сделать «Руков»: заново жениться и родить ребенка или позвонить прежней жене, – осталось неизвестным.

– У нас какие-то проблемы! – вдруг нервно воскликнул глядящий в окно Филинов. – Самолет не поднимается! У меня от этих ёлок уже голова кружится!

– Да нет, все в порядке, так надо, – успокоил его, а заодно и остальных Сагалович. – Через полчаса наберем шесть тысяч метров, откроем коньяк и начнем отмечать выполнение особо важного задания!

– И новые звания! – выпалил Фроликов.

– Рано! – осек Сагалович. – Нужно, чтобы объявили приказ, вручили новые погоны, нужно бросить звездочку в стакан… Ты что, порядка не знаешь?

А сам подумал: «Может «задержаться в командировке» и заехать к Юльке? Соскучился по чертовке…» Твердое решение про «последний раз» начисто выветрилось из головы. Как выветривалось и все предыдущие разы.