Найти себя

– Ель тамо стоит с двумя макушками. Поначалу на нее шествуй, ну а дале все прямо да прямо. Да гляди, прямехонько шествуй, влево-вправо не завертай, не то и заплутать недолго,– заботливо продолжал он напутствовать меня.– А то, коли заплутаешь, невесть куда можешь выйти да невесть с кем повстречаться. Хорошо, ежели с лесной живностью – те не тронут...

– А с кем же еще? – хмуро – кажется, уговоры не прошли – осведомился я и пренебрежительно ляпнул: – С вампирами, что ли?

Он недоуменно посмотрел на меня. Пришлось пояснить:

– Ну-у с упырями или вурдалаками.

– Не поминал бы ты их к ночи,– очень серьезно посоветовал старик.

– Вот уж кого я меньше всего опасаюсь,– хмыкнул я.

– Во как! – крякнул Световид и... похвалил: – Ну то славно. Стало быть, не трус сынок вырос у княж-фрязина.– И тут же сменил тему: – А что до знакомцев, то тут ты напрасно. Пущай и не видывал их, но по отчим рассказам, слыхал, поди, и не раз кой о ком. Вота, к примеру, обо мне. Да и опосля тож. Батюшка твой добрую память о себе оставил, потому и тебе, об нем вспоминаючи, глядишь, и подсобят чем-ничем, ежели нужда заявится.– И поторопил: – Ну давай, давай. Неча тут рассиживаться, а то ишь угрелся. Ишшо чуток, и лишку будет. Вставай да топай скоренько.

Голос его под конец стал не просто строгим, а настолько властным, что я и впрямь послушался, двинувшись вперед.

– Да гляди, в крайнюю избу просись,– напутствовал он меня вдогон.– Тамо уж точно примут, ежели... про меня не помянешь.

Оригинально! Получается, что знакомство с волхвом является предосудительным, раз идет в минус, а не в плюс.

– И выбирай ту, коя от тебя...

Толком не расслышав последнее слово, я обернулся, чтобы переспросить, и осекся – старик уже исчез.

Только что стоял в нескольких шагах от меня, и на тебе, исчез, причем абсолютно бесшумно – даже снег не скрипнул под ногами. Он что, ежик в тумане? Или за камнем спрятался?

Я присмотрелся, затем на всякий случай протер снежком лицо и понял, что странности не закончились – помимо отсутствующего скрипа шагов, мне, как ни вглядывался, не удалось увидеть ни одного следочка, ведущего в сторону леса. Как старик ухитрился испариться или улетучиться – даже не знаю, какое слово лучше подходит,– понятия не имею. Получалось, что он и впрямь спрятался за глыбой.

– Ну и ладно,– пожал плечами я.– Коль не желаешь со мной общаться, быть по сему. У нас тоже гордость имеется, и искать мы тебя, дедушка-язычник, не станем...

Двинувшись в указанном стариком направлении, я на ходу продолжал уныло размышлять на тему вероятного срока своей вынужденной командировки. Как ни крути, а получалось изрядно, лет эдак ...цать.

Короче, пока не помру.

Конечно, имелся шанс, что дядя Костя меня не оставит в беде и каким-то образом сумеет проникнуть сюда благодаря загадочному перстню, но против этого шанса находилось столько аргументов против, что я решил вообще не думать о таких вещах, по крайней мере пока.

«Кстати, могло быть и гораздо хуже,– попытался успокоить я себя, изыскав хоть какой-то плюсик в нынешнем аховом положении.– Вместо зимнего леса меня могли встретить тропические джунгли, из которых на полянку моментально выползло бы нечто страшное и гигантское, после чего мои приключения вообще бы закончились, не успев начаться. А тут все-таки где-то живут люди, и можно попасть на ночлег в теплую избу».

Однако спустя пару часов настроение стало подсаживаться. Чтобы взбодриться, я принялся вспоминать строки из своего любимого Леонида Филатова – ну не «Маугли» же по примеру дяди Кости мне цитировать.

Кстати, вот я подкалывал своего любимого дядюшку профессией стрельца, а ныне она вполне может выпасть и мне – как знать, как знать...

Так. И что мне там припас великий актер и поэт? Ага, кажется, подходит.

Мучась и бесясь,
Составляет бог
Карточный пасьянс
Из людских дорог...[6]

Все в точности. Только в моем пасьянсе всевышний немного того...

Перепутал год,
Перепутал век —
И тебе не тот
Выпал человек!..

Хотя, чего это я? В конце концов, живой и относительно здоровый, во всяком случае, пока. Тут впору что-то иное и повеселее:

И если я сорвусь в каньон,
Неловкий, как арбуз,
То мне скала подставит склон,
И я не расшибусь...[7]

Вот так-то куда лучше. Пускай не склон, а сугроб, но падать было мягко, и впрямь ничего не сломал, не вывихнул и даже не поцарапался, а потому шире шаг, равнение прямо, и с песней.

Но еще через час, невзирая на Филатова, пессимизм вновь стал одолевать, а в душу закрались сомнения, что я вообще хоть когда-нибудь дойду до деревни, поскольку, судя по моему швейцарскому «атлантику», топаю неизвестно куда вот уже почти два часа, того и гляди стемнеет окончательно, а впереди ни просвета, ни прогала.