Найти себя [СИ]

В осуждающие, полные горького презрения глаза Таша бригада "хирургов" старалась не смотреть. Впрочем, Стан выдержал недолго, едва из раны распространился тяжелый запах гниющего мяса — зажал нос и удрал на свое одеяло, сообщив издали, что от него толку все равно не будет.

Как это переносят мангуры — он старался не думать, как и о том, какую адскую боль чувствует оперируемый. Оцепенение, вызываемое снадобьем Витти, полностью ощущений не снимало, только притупляло.

— Не переживай ты так, — Оррит, потерпев неудачу с Хо, подсел к Стану, — лучше позавтракай.

— Ты думаешь, я могу сейчас есть? — Костю даже передернуло от одного слова — еда, — нет, может, попозже. А ты сам кушай, если хочешь, и Хо покорми… вообще позаботься о ней, ладно? Со мной она не разговаривает.

— Знаешь, — маленький человечек подвинулся ближе и зашептал еще тише, — с ней что-то не в порядке… я чувствую.

— Конечно, не в порядке… она думала, что едет просто переждать трудные времена в безопасном месте, а отец написал, что его друг дал клятву отвечать за нее и заботиться. Я-то думал, просто заботиться, а она решила, что это брачный договор. И забастовала… ну дальше вы знаете.

— Зря она так решила, — подумав, серьезно сообщил Оррит, — никто ведь не знает точной сути их договора. Тут важен статус друга, и сколько у него уже есть жен. У хамширцев совсем другие законы… чем на Зании. Если на Зании каждый, кто заработал достаточно денег, может завести до пяти жен, а король и больше, то на Хамшире только членам высшего круга разрешено заводить трех жен. Богатым и знатным господам по две, а всем прочим по одной. Зато наложниц можно иметь всем хамширцам, но не больше чем жен. Вот только… эту девушку отец вряд ли собирался отдавать в наложницы на Хамшир, если она и вправду дочь того самого Зорденса… я слышал, что у него два сына.

— Думаешь, зря она одета мальчиком? — вздохнул Стан, — только это очень большая тайна… и лучше бы тебе ее не знать.

— Но раз уже знаю, — справедливо заметил Оррит, — то могу немного поразмышлять, зачем он это сделал. Вывод напрашивается только один, чтоб не отдавать ее Бангдираху. Король забирает в наложницы дочерей всех самых знатных и влиятельных господ… чтоб держать их в руках.

— Я этого не знал. А сыновей нельзя забирать… в личную стражу… или там в пажи?

— Нет, с сыновьями так не поступают. Первый сын — наследник, второй — запасной, его можно потребовать ко двору, только если старший уже женат и имеет сына.

— Оррит, а зачем вы так подробно изучаете обычаи чужих стран? Вы же только перегонщики дрифонов.

— Думаешь, если мы просто пригнали товар и вернулись, нам не нужно знать, что происходит в стране, через которую мы идем несколько дней? — насмешливо фыркнул Оррит, — да и в деревнях и в дороге чего только не наслушаешься. Мы же иногда заходим… купить хлеба или проведать знакомых. Хоть и не берем полукровок к себе, но с некоторыми поддерживаем связь… с самыми надежными.

Операция длилась больше часа, и Стан сообразил о ее окончании только когда увидел, как вся компания лекарей дружно рванула в сторону ручья. Осторожно приблизился к распростертому на одеяле телу агента, стараясь не принюхиваться, рассмотрел бледное, заострившееся лицо и догадался, что Таш спит. Его голая грудь, стянутая повязкой, из-под которой торчали какие-то листья, слегка вздымалась, с губ срывались хрипловатые вздохи. Одеяло вокруг него уже было вычищено и засыпано золой, но все равно хранило неприятный запах.

— Нужно будет его сжечь, — сказал сам для себя Стан и, заметив изумленный взгляд Оррита, пояснил, — одеяло это.

Первым вернулся Чудик, ловко приземлился на плечо Кости, заглянул в глаза.

— Чудик смотреть! Болячка нет. Витти чистить.

— Молодцы, — похвалил Стан, — хорошо сделали. Хочешь мяса? Вареного, без бактерий?

— Чудик мясо! — с готовностью откликнулся унс.

М-да, похоже, не скоро удастся вытравить из него командные интонации, вздохнул землянин.

— Очень хороший у тебя помощник, — с нескрываемой завистью протянул Оррит, наблюдая, как Чудик аккуратно, словно маленький человечек, берет лапками ломтики мяса.

— Не просто помощник, он мне друг, — ласково гладя унса пальцем по головке, отозвался Стан, — самый верный и неподкупный. Кроме мангуров, конечно.

— Мы тоже верные и неподкупные… — всерьез обиделся подошедший незаметно Витти, — ты, конечно, пока не знаешь… но если мы называем кого-то другом, то это навсегда.

— Ну, извини, Витти, я вовсе не хотел вас обидеть, — растерялся Стан, он как-то не был готов к такому повороту разговора, — просто еще не знал… вернее, не был окончательно уверен, считаемся ли мы друзьями.

— У нас нет обычая… — немного смягчился видящий, — объявлять это вслух… и так все понимают… но для тебя я сделаю исключение. Человек Станар, народ хумили признает тебя своим другом.

— Спасибо… — у Кости даже в носу защипало от волнения, — народ хумили, я признаю вас своими друзьями.