Найти себя [СИ]

Как мог бы Костик сам догадаться, что не его, а себя ненавидела и презирала Майка, тогда, в яме?! Презирала за допущенную слабость, за внезапно вспыхнувшую нежность, которую немедленно постаралась намертво задавить в своем сердце.

Слабость каждой женщины в ее привязанности к мужчине, говорили мудрые старухи, именно она невидимыми цепями тащит злосчастную в беспросветный омут обязанностей и долгов. Не оставляя ни единого шанса на собственное мнение, решение или поступки, и оставляя вместо них эфемерное подобие счастья. Которое тот, ради кого всё принесено в жертву, может растоптать в любой момент.

Мать Майки отец выгнал из дома, когда она родила пятую дочь. А ему нужны были только сыновья, сильные работники, помощники в ведении большого хозяйства. Таких ему рожала вторая жена, крепкая и здоровая квартеронка, имевшая в предках тан-габирца. Мать Майки перебралась в дом родителей, приведя с собой старую корову, в которую превратилась выданная в приданое телочка, и пятерых дочерей. Старики, разумеется, не обрадовались, но не выгнали… и постепенно жизнь начала налаживаться. Выучила знания ассар и уехала в ближайший город самая старшая сестра, потом удачно нашелся жених для второй.

А затем градом посыпались беды. Отец, обнаружив в храме любви собственную дочь, вихрем примчался в старенький домик и в ярости перебил там половину горшков и чашек. А потом заявил, если его не перестанут позорить, он сам продаст своих дочерей в рабыни, хоть какая польза. С тех пор старшая сестра живет в далеком маленьком городке на западном побережье и присылает намного меньше денег. Младших детей мать прячет у дальних родственников, а их поле без рабочих рук зарастает сорной травой, и вот уже три года неурожай съедает все вложенные в землю средства.

Костик слушал Майку и крепче прижимал к себе. Узнавать про чужие несчастья было так же тяжело, как слушать скупые рассказы бабушки. И если бабушке он не мог ничем помочь, то эту проблему собирался решить немедленно.

Осторожно разузнав название поселка и имя матери жены, сообщил все это Авроносу, а тот сразу послал весточку Даринту, вернувшемуся во дворец еще в день свадьбы.

— Конс… Ко-онс!

— У? — спросонья буркнул он и, не открывая глаз, крепче притиснул к себе жену, — что, малышка?

— В дверь стучат.

— Не-а, — сонно отказался Костик, подтягивая повыше одеяло, ему все время хотелось укутать Майку, несмотря на её уверения, что тут тепло.

В этот момент стук повторился, и теперь он был громче и решительнее.

— Слышишь?

— Угу… — огорченный Конс нежно чмокнул жену и нехотя выбрался из-под покрывала.

По пути оглянулся на приоткрытое окно и возмутился, что за нафик, рассвет еще только забрезжил, а им уже стучат. И только потом сообразил, что учитель не стал бы будить по пустякам, вчера вечером Конс снова выложился подчистую. Зато, наконец, определил то состояние, когда должен направить всю энергию на себя, а не на других.

— Что случилось? — распахнув дверь, спросил уже вполне бодрым голосом, втайне надеясь, что это только какой-нибудь важный пациент.

Неизвестно откуда народ прознал, где именно живет знаменитый Дэконс, но возле высокой ограды, больше напоминавшей замковую стену, третий день собирается толпа страждущих.

— Наместник возвращается, и он в плохом настроении, — в лоб сообщил Авронос, — нам нужно выезжать немедленно, если хотим оказаться во дворце раньше него. Югнелиус терпеть не может ожиданий.

Костик не стал задавать глупый вопрос, откуда учителю известно про настроение господина. Давно понял, что у Даринта везде есть свои люди. Не догадывался только, что они доносят не только на неблагонадежных горожан, но и на самого наместника.

— Мы будем готовы через несколько минут, — сказал кратко и закрыл дверь.

Ничуть не волнуясь, что учитель его не поймет, Авронос еще во время путешествия выяснил, что именно иномирянин подразумевает под словом — минута.

В этом неспешном мире простые люди время особо не считали, условно деля сутки на три периода — ночь, утро, продолжавшееся с рассвета до полудня и день, кончавшийся закатом. Так же каждый период очень условно делили на три части, раннее утро, середина утра и время второго завтрака. Только у очень богатых были местные аналоги часов, делящие время в сутках на двадцать отрезков.

— Что мне надеть? — Майка уже поднялась и торопливо расчесывала волосы.

— Может, мужскую одежду? — осторожно предложил Костик, — в ней ехать удобнее, а дома переоденешься. Выбирай сама, ты же у меня умница.

— Если ты разрешаешь, я надену мужскую, — решила Майка и побежала к шкафу, — а твои черные вещи берем?

— Обязательно, сейчас пришлю служанок, пусть помогут, — Конс вдруг остановился, вернулся к ней и, притянув к себе, заглянул в глаза, — Майка, ты не волнуйся, все будет хорошо.

— Я и не волнуюсь, — она подтянулась и погладила Костика по волосам, задев прохладным брачным браслетом щеку.