Найти себя. Трилогия (СИ)

Новый мир создавал и нового Сомова. Иногда Виктор смотрел на себя как бы со стороны и удивлялся произошедшим в нем переменам. Прежнего студента уже давно не было и в помине. В нем теперь жили как бы два новых человека. Один из них доминировал большую часть времени, притерся к миру Осаны, одевался как все, говорил как все, поступал как все и даже думал также как все вокруг него. Любой, с кем встречался Сомов, принимал его за местного. Виктор уже спокойно относился к насилию и жестокости, бесправию женщин и многим другим мрачным реалиям средневековья. Да и сам руководствовался соответственно морали этого мира. И этот первый человек был почти бесправен в обществе, принимал мир такой, какой он есть и просто плыл по течению жизни. Другой живший в нем человек проявлялся редко и был очень осторожен. Этот другой мыслил категориями и смотрел на окружающий мир глазами человека двадцать первого века. Иногда с насмешкой, иногда скептически, а порою презрительно и в тайне строил свои планы.

Время шло, а никаких перемен в жизни Сомова не происходило. С приближением весны он не выдержал, пробился на прием к хозяину, где состоялся крайне неприятный разговор с Эргисом, который не выразил ни малейшего желания отпускать невольника на свободу. Виктор стоял, сжимая в руке популярный журнал с большой статьей, посвященной персонально Преану и его преанолле.

– Здесь пишут, что вы создали нечто необычное приносящее людям радость, – привел Сомов последний аргумент, – об этом напечатано в самом известном журнале «Королевском вестнике». Вашу игру называют игрой века.

– Сангин, ты начинаешь меня утомлять, – лицо Эргиса было равнодушным, ­– Повторю. Ты еще не отработал потраченные на тебя деньги. Ты вообще должен быть благодарен мне за то, что я выкупил тебя из рабства орков. Кроме того, я потратил на тебя магические амулеты обучив языку и письменности. Многие за всю жизнь не могут накопить достаточно денег для получения такого магического образования, а ты получил его даром. Я плачу тебе деньги, ты всегда накормлен, одет, обут и имеешь свой угол. Чем же ты недоволен? Да, я помню о своем обещании и сдержу его, но не раньше, чем верну вложенные в тебя деньги. Давай вернемся к этому разговору через год. И не смей мне больше об этом напоминать, пока я не осерчал. А то я по-другому могу объяснить, кто ты есть и чего стоишь. Правильно говорят, жалеешь плеть – портишь раба.

В словах Преана была доля истины, и это следовало признать, но была и другая правда, о которой упоминалось лишь вскользь. Был заключен договор, по которому Виктор выполнил свои обязательства, а Эргис нет. Сомов был уверен, что и через год Эргис не сдержит своего обещания и не отпустит невольника. Найдется причина. Вырисовывалась унылая перспектива остаться вечным рабом писателя, прожить всю свою жизнь в чужом доме, слушая по ночам пьяные оргии Преана и занимаясь сексом по принуждению с опостылевшей потной толстухой.

Догадки Виктора о том, что Эргис никогда его не отпустит, были верными, но далеко не полными. Замыслы Преана шли еще дальше, и они были страшными. Писатель, получив известность, о которой даже не мог и мечтать, теперь очень боялся того, что странный седой раб может выдать его тайну. Страх утратить свое нынешнее положение был настолько велик, что порождал панические мысли, и Эргис подумывал, а не похоронить ли своего раба вместе с его тайной. Преан так и не решился на это ужасное злодейство, но отныне он одновременно и боялся своего раба и не мог его от себя отпустить.

Сомов ничего про это не знал, но ему хватило и понимания того, что свободу он не получит. Виктор не опустил руки и не впал в депрессию, это не позволила сделать клокочущая в нем ненависть, которой давным-давно и с избытком наполнили его орки, и которая навсегда стала неотъемлемой частью его души. Иногда ненависть спала, а иногда, как сейчас вырывалась, заряжала энергией и толкала вперед несмотря не на что. Виктор терял последние остатки веры в честность, справедливость и человечность. Он верил орку Лексору, он верил гному Хэку, он верил человеку Преану, но он так и остался рабом. Страха не было. Было желание сделать то, что он считал нужным и правильным сделать. Наверное, отчасти он уже стал своеобразным фаталистом – делай, что должно и пусть будет, что будет.

Солнце беспощадно расправилось с последними островками снега и отражалось в многочисленных лужах. В них с удовольствием купались взъерошенные воробьи и веселым чириканьем сообщали о неудержимых изменениях в мире. Земля в саду стала черная сочная от влаги, казалось живой, и словно дышала. Деревья медленно пробуждались от долгого зимнего сна и на их ветвях набухали и лопались почки, открывая свету зеленые зародыши листвы. Пришла весна. На улицах становилось все оживленнее и многолюднее. По дороге со звуками шарманки и криками зазывал прокатились ярко раскрашенные фургоны. В город приехал цирк. Виктор поднял голову и улыбнулся теплому ласковому солнцу. Наступило время перемен.

Глава 2. Я ухожу красиво