Найти шпиона

Он шел через поле, чувствуя под подошвами хруст срезанных колосьев и некстати представляя плохо обритую голову смертника, привязываемого к грубому остову электрического стула. Когда-то ему пришлось с начала и до конца просмотреть завершающую процедуру отправления правосудия, и ничего, кроме отвращения, она не вызвала. Бр-р-р! Тогда он подумал, что великолепный знаток юриспруденции, его честь судья Джонсон, который в торжественной тишине величественного зала Дворца правосудия ударом полированного молотка отправил пусть даже распоследнего негодяя на казнь, вряд ли смог бы затянуть ремнями его руки и ноги, натянуть на лицо изжеванный кожаный намордник и закрепить на темени оплавленный электрод… Не говоря уже о том, чтобы самому трижды включать рубильник на пятнадцать секунд, потом проверять пульс, а при его наличии включать ток уже на целую минуту… А тюремный персонал, не отягощенный знанием юридической казуистики и гарвардским образованием, за пять-семь минут выполняет эту грязную и противоестественную работу! Причем, в отличие от судьи Джонсона, безымянные охранники не входят в высшее общество, не попадают на страницы газет и телевизионный экран… А чего бы стоил без них его приговор? Да ничего, – бесполезная бумажка и рассеявшиеся под высокими сводами звуки пустых слов!

Чтобы отвлечься, Мачо стал громко насвистывать плоский мотивчик, услышанный из чьего-то плеера в электричке. Он чувствовал, как мокнет под рюкзаком горячая спина, как набивается в туфли колючий глинозем, как то и дело подворачиваются ступни… С высоты стотридцатикилометровой орбиты, которая в космической разведке считается «низкой», он видел красную светящуюся нитку, видел распаханные квадраты полей, на которых копошились похожие на скарабеев трактора, видел трассу Е 30, видел себя, составленного из пикселей, как из детских кубиков, – себя, упорно следующего к красной нитке, как марафонец к финишной ленточке.

Про него тоже никто не узнает в больших политических играх, разыгрываемых в ООН, Конгрессе США и правительствах десятков государств. Но без него и десятков таких, как он, сенаторы и конгрессмены, президенты, канцлеры и первые министры были бы столь же беспомощны и декоративны, как судья Джонсон без грубых парней, работающих в блоке смертников федеральной тюрьмы! Но тюремщики, по крайней мере, живут своими жизнями, под собственными фамилиями, им не угрожает ничего, кроме ночных кошмаров и угрызений совести, а впереди ждет вполне достойная пенсия… А что ждет Билла Джефферсона, работающего «на холоде» в чужой шкуре и в любой момент ждущего разоблачения? Этого не мог предсказать никто… Его судьба была в руках Господа Бога. И, конечно, в его собственных руках.

В Вашингтоне Президент США уже третий день работал со своим спичрайтером над докладом, посвященным открытию проводимой ЮНЕСКО конференции по китайско-тибетским языкам. Работа действительно была очень сложной: следовало сказать о великой культуре, потом, деликатно обойдя вопрос о далай-ламе, вскользь упомянуть о необходимости преодоления давних противоречий между автономным горным районом и равнинным Китаем, да еще мягко выразить озабоченность некими слухами, направленными на нарушение стабильности отношений между некоторыми государствами… Директор ЦРУ лично отдал приказ всем резидентурам Восточно-Азиатского региона усилить выявление контактов между военными кругами России и Китая, вследствие чего разведывательная активность американских посольств резко возросла. Компьютерные гении ЦРУ бились над более точной программой дистанционного съема электронной информации. Ветеран космической разведки спутник «Лакросс» в очередной раз изменил орбиту…

А недалеко от подмосковной деревни Колпаково скромно одетый человек крепкого телосложения шел через поле по колючей стерне, из рюкзака за спиной торчали толстые палки колбасы. Типичный представитель подмосковного люмпенства, существо без определенных занятий и моральных устоев, слегка нетрезвый, бредет напрямки в соседнюю деревню купить литр самогону. Он может лечь посреди поля и проспать до утра. Он может встать и отлить прямо там, где спал. Может бросить спичку и поджечь скирду или все скирды, которые попадутся на его пути. Он может делать все, что заблагорассудится, быть антисоциальным, агрессивным и неадекватным – люмпену в России можно все.

Мачо остановился и отлил. Потом снял рюкзак и достал оттуда бутылку пива. Пальцем сорвал пробку, двумя глотками втянул в себя омерзительно-теплое содержимое и выбросил пустую бутылку. Подумал, что вряд ли люмпен стал бы тратиться на безалкогольное. Ну да уж ладно.