Найти шпиона

– «Зенит» сумел получить очень важную и очень ценную информацию. Что может помешать ему развить успех?

– Дело в том, что ему грозит опасность. Он определил ее номером четыре…

Директор откинулся на спинку кресла.

– Гм… Значит, непосредственной угрозы еще нет?

Действительно, «положение четыре» означает только то, что о шпионской деятельности стало известно контрразведке противника.

– Они нашли сканер-передатчик и теперь ищут того, кто его заложил, – деликатно ответил Фоук, не оскорбляя Директора расшифровкой. Ибо каждому ясно, что, когда о шпионе становится известно, опасность неминуемо нарастает. «Положение три» – попадание в круг подозреваемых, «положение два» – персональная отработка, «положение один» – реальная угроза ареста, «положение ноль» – арест. Но из «нулевого» положения агент уже не может просить о помощи.

В просторном кабинете наступила тишина. Только тихо щелкнул кодовый замочек да прошелестел листок хрустящей голубоватой бумаги, который Фоук вынул из папки и аккуратно положил на полированный стол.

– Это отчет «Зенита»…

Директор никак не отреагировал. Он думал. Рядом лег точно такой же листок, только строчек текста на нем было поменьше.

– А это справка для Президента.

Директор продолжал думать.

– «Зенит» – очень ценный агент, – наконец, сказал он. – В истории мировой разведки таких можно пересчитать по пальцам. А если учесть тридцатилетнюю продолжительность сотрудничества и уровень проникновения, то я вспоминаю единственный прецедент: Ким Филби – один из «Кембриджской пятерки». Не так ли, Ричард?

Фоук на миг задумался.

– Пожалуй, так…

– Продумайте, как вывести его из круга подозреваемых, если он попадет в «положение три». Мы должны спасти его любой ценой. И сохранить для дальнейшей работы.

Приказывать, конечно, легче, чем исполнять. Но исполнители обязаны выполнять приказы, а не рассуждать и жаловаться.

– Есть, господин Директор, – сказал Фоук.

Глава 5 Недострой холодной войны

Кое-кто считал Хоря человеком легкомысленным, импульсивным, попросту говоря – раздолбаем рода человеческого. И все-таки диспозицию Хорь понимал прекрасно. Он не стал задерживаться дома и пяти минут – разбудил Ритку, поставил на ноги, набросил на нее ветровку, сунул в руки сумочку с деньгами и билетами и усадил в такси. Выезжая со двора, они разминулись с каким-то наглухо затонированным «Лендкрузером». Хорь вначале напрягся, но потом решил, что вряд ли это по его душу, поскольку времени прошло совсем немного, а интереса для недоброжелателей он представлял еще меньше. Вот Леший – это другое дело. Но Леший способен позаботиться о себе сам, чего не скажешь про Ритку…

Через полтора часа они с Риткой, окончательно проснувшейся и посвежевшей (две чашки двойного кофе из автомата и заверения в вечной любви из самой глубины черного Хорева сердца), благополучно прошли регистрацию на днепропетровский рейс и вышли в зону ожидания. Еще через двадцать пять минут их «Ту-154» вырулил на взлетную дорожку, дождался команды диспетчера и, разогнавшись, взлетел в черное ночное небо.

Хорь вернулся в Москву через девять дней вечером и снова поступил вопреки представлениям о его легкомыслии и импульсивности. Он попросил таксиста припарковаться в соседнем дворе и подождать. Потом прошел к трансформаторной будке, которая украшала вид из окна его с Риткой спальни и настолько прочно сцепилась в сознании с плотскими утехами и утренним похмельем, что сейчас у него случилось что-то вроде эрекции, а к горлу подступила легкая тошнота.

Укрывшись за будкой, он провел необходимые наблюдения. Какой-то джип, возможно, тот же самый «Лендкрузер», с выключенными фарами стоял у его подъезда. Сквозь тонированные стекла пробивались голубые огоньки магнитолы, отчетливо слышались приглушенные удары низких частот. Внутри кто-то сидел. Это вполне мог оказаться новый хахаль соседки со второго этажа, который терпеливо ждет, когда ее муж отправится в свою клинику на ночное дежурство. Хорю очень хотелось поверить в то, что это именно чей-то хахаль, в эту минуту он очень хорошо относился ко всем на свете хахалям, оберам, факерам, и даже к электровибраторам на батарейках относился с каким-то дружеским расположением, потому что нет на свете более мирного занятия, чем трахнуть чью-то жену или подружку.

Но у него не получалось поверить. И в темном окошке на лестничном марше родного четвертого этажа почудился Хорю какой-то зловещий огонек. Сигарета? Да нет, скорее всего, и вправду – почудилось. Только и всего. Ну кто он такой, чтобы его пасли вторую неделю? Обладатель несчастных пятнадцати рублей царским серебром (заметим в скобках – бывший обладатель). Ну, еще случайный, можно сказать, свидетель неудачной разборки томилинских с… как же их назвать-то? «Неверовские»?., пусть будут «Неверовские»… Короче, неудачная разборка, в результате которой у кого-то из разбирающихся сторон рванула граната или что-то в этом роде. При чем тут он, Хорь?… Абсолютно верно: ни при чем.