Найти то...

Я с трудом доковылял до дивана и, прежде чем окончательно устроить на нем свое невезучее тело, снял телефонную трубку. Когда сонный голос Макарова, осведомился, какой козел не спит в четыре часа утра, я назвался и, ни на минуту не забывая, что телефон прослушивается, попросил его заехать ко мне днем часика этак в два. Догадливый Макаров сообразил, что если Семенов просит человека с переломанными ногами приехать, стало быть, дела его – швах. Укладывая себя поудобнее на разболтанном диване, я все еще прокручивал в голове те выражения, которыми обласкал меня Сашка. Такого виртуозного мата мне еще ни у кого слышать не доводилось. Надо будет запомнить.

Самое удивительное, что мне действительно удалось уснуть. Гораздо труднее оказалось проснуться. Меня разбудил пронзительный звонок в дверь, который трезвонил не меньше пяти минут, потраченные мною на то, чтобы до нее добраться. Когда костыли Макарова простучали фокстрот по давно не мытому паркету и два инвалида (то есть мы) уселись друг против друга за кухонный стол, чтобы поговорить по душам, я, сконфужено потупив глаза, рассказал Сашке о своем ночном рейде. И о том, чем он закончился. Реакция Макарова была предсказуема как проигрыш российской сборной на чемпионате мира по футболу.

– Говорил тебе, поручи это профессионалам! Даже сейчас еще не поздно!

– Поздно. Теперь Сорокин настороже и, скорее всего уже перевез Дениса в другое место. Он, конечно, сволочь последняя, но далеко не дурак. В отличие от меня. Кроме того, не могу понять каким образом, но он знает о каждом моем шаге.

– Каким образом… – передразнил меня Макаров, – Известно каким – через твою…

Тут Сашка вставил слово, которое ни за что не пропустят на печатные страницы.

– Нет. Она ведь не сообщила ему о моем визите в его резиденцию…

– И ты ей веришь?

– Верю. Наверное… Косвенно мне это сам Сорокин подтвердил по телефону, кода думал, что с Ириной беседует. Спросил наладилась ли связь… Так она объяснила ему свое недоносительство. Да, я ей верю. Тогда тем более непонятно как он узнал? Ведь кроме Ирины и тебя об этом никому не было известно…

И я бросил на друга такой взгляд, что Макаров поперхнулся кофе, которое только заварил.

– Да ты что?! Думаешь, это я?!!

– Нет-нет, – поспешил я утихомирить Макарова, наладившегося запустить в меня полупустой кружкой, – Ничего такого я не думаю. Наверное, Сорокин установил микрофоны в ее машине, потому что не слишком ей доверял. А заодно и в моей квартире… Такое возможно?

– Все возможно в нашем несовершенном мире, – философски заметил Сашка. – Особенно плохое. Для такого человека как Сорокин достать нужное "железо" не проблема.

Кстати о "достать", – задумался, – А ты не сможешь достать для меня…

– Что? Опять?! Тебе мало?!!

– Да я…

– Да ты у меня уже в печенках сидишь со своими геройскими замашками! Решил снова попытать счастья или, точнее, несчастья? Тебе, что уже известно, куда перевезли сына? Между прочим, ты мне так и не сказал, откуда узнал, что он у Сорокина…

– И не скажу, – буркнул я, оторопевший от такого натиска, – Ты забыл о возможной "прослушке". А достать мне нужно…

И, дотянувшись до лежащей на холодильнике записной книжки, я быстро накропал Макарову, что от него требуется. Сашка, несколько раз перечитал мои каракули, задумался, вздохнул, покрутил пальцем у виска, и согласно кивнул головой.

– Тебе просто нравится подкидывать мне невыполнимые задачки.

– Угу.

Придется побегать, а в моем состоянии, как ты понимаешь, это не просто. Ладно, не будем терять время. Пойду я, пожалуй…

– Спасибо, Саш. Ни пуха тебе, ни пера.

– К черту!

И мы вдвоем заковыляли к выходу.

Два дня я отлеживался, даже не спускаясь в магазин. Питался исключительно зерновыми смесями, из запасов помешанной на здоровом питании Ольги. Как ни странно, это помогло привести отбитый желудок в относительный порядок, но с этих пор я навсегда проникся отвращением к подобного рода пище. Два безумно долгих дня меня посещали самые черные мысли, итогом которых стало стремительное падение моей самооценки. Настоящий дефолт! Два дня… А утром третьего я опять был поднят с постели пронзительным дверным звонком (все никак не удосужусь сменить эту оглушительную сирену).

Она стояла в дверях, нацепив на лицо маску холодного безразличия, и изо всех сил стараясь ее не потерять. То же самое безразличие выражала и моя помятая физиономия, только не деланное, а самое настоящее. Что-то перегорело во мне, какой-то тайный предохранитель. И теперь вся эмоциональная система обесточена. Ни любовной искры, ни чувственного электрончика не пробежало по моим напрягшимся нервам. Только холодный расчетливый интерес: смогла ли Ирина достать то, что я просил?

– Я достала, – тихо и как-то обреченно произнесла она, проходя мимо меня в квартиру, – А ты уверен, что это тебе действительно нужно? ЛСД – такой же наркотик, как и остальные. Если ты привыкнешь…

– Если все пойдет хорошо – не привыкну. Не героин все-таки.

– А если нет?

– А если нет, – то тем более не успею привыкнуть, – скривился я в невеселой усмешке, – Сколько здесь?

– Три дозы, как ты и просил.