Найти в себе силы

Парень храбрился, но рука у него все-таки дрожала. Ляля поначалу была абсолютно спокойна. Он добровольно согласился на эксперимент, разве нет? Сейчас, когда они стояли так близко друг к другу, ей почему-то захотелось сделать шаг назад, а лучше — просто убежать. Причина беспокойства ускользала от Ляли. Тогда она еще раз пристально посмотрела в лицо молодому человеку, стараясь сделать свой взгляд как можно более холодным и уверенным. Внутри что-то дернулось. Теперь Ляля не сомневалась — они знают друг друга. Отделаться от наваждения было невозможно. Она вновь зажмурилась, изо всех сил напрягая память. Парень лишь следил за ней в легком недоумении — возможно, он воспринимал это как подготовку к обещанному сеансу. Но вторая попытка оживить воспоминания также окончилась полнейшей неудачей. Видно, в глубине сознания и впрямь таился какой-то негатив, иначе почему голова так упорно отказывалась работать?

Пора было переходить к эксперименту. Ляля открыла глаза, смело посмотрела в лицо пациенту и отрывисто приказала ему сосредоточить взгляд на точке между ее бровей. Девушка потрясла кисть молодого человека, заставляя его расслабиться. А потом принялась рукой, держащей иголку, водить по воздуху — от плеча к пальцам пациента. Разумеется, парень то и дело переводил взгляд на иглу, съеживаясь в ожидании неизбежного укола. Тогда Ляля говорила, с каждым разом все жестче:

— Смотреть мне в лоб! Между бровей! Не отвлекаться!

Через минуту непрерывных пассов молодой человек сидел не шелохнувшись, как приклеенный, не в силах отвести взгляд от Лялиного лица. Улучив момент, Ляля резко (но аккуратно) воткнула иглу ему в руку. Парень понял, что произошло, только когда Ляля указала ему на пластмассовое основание, торчавшее из онемевшей плоти. Иглы даже видно не было, настолько глубоко она вошла.

— Ox! — воскликнул он удивленно. Ляля тем временем столь же стремительно и безболезненно иголку извлекла. На коже не осталось ни капли крови.

Разумеется, для подобного трюка требовалось скорее хорошее знание психологии, нежели сила гипноза. Здесь присутствовало множество хитрых нюансов, обойти которые было невозможно. Но сейчас это не имело значения. Как и следовало ожидать, фокус поразил заядлого скептика, сидевшего перед ней. Это был уже не высокомерный тип с хмурым взглядом, а покорный пациент, готовый во всем подчиняться гипнологу.

Ляля порой думала, что «беспрекословное подчинение» — это все-таки перебор. Однако такое абсолютное доверие пациента врачу было необходимо. Все дело в специфике метода. Чересчур «самостоятельный» пациент неизбежно станет спорить с гипнологом. И часто — не вслух, а про себя, мысленно. И тогда, какие бы методики ни применялись, сеанс обречен на провал. Не так сложен гипноз как таковой, как борьба со скептицизмом и внутренним сопротивлением пациентов. И без хитрых маневров тут не обойтись, девушка прекрасно отдавала себе в этом отчет.

Однако столь упрямые пациенты, как этот знакомый незнакомец, ей, к счастью, попадались редко.

Ляля прошла на свое место, а довольный молодой человек плюхнулся в кресло. Она выдержала минутную паузу, чтобы дать ему прийти в себя, а затем деловито спросила:

— Теперь вы готовы рассказать мне о том, что вас сюда привело?

— Знаете… — Парень замялся. — У меня… сексуальные проблемы. Трудности с дженщинами.

Земля ушла из-под Лялиных ног. Хорошо, что рядом оказался стул и она смогла тяжело рухнуть на него. Комнату словно окутал густой туман. Ляльке казалось, что ее только что ударило током силой в несколько тысяч вольт и ей никогда-никогда уже не прийти в себя. Разумеется, дело было не в признании пациента. А в том, как он произнес слово «дженщины». Небольшой дефект речи мгновенно расставил все по своим местам. Сегодня к ней в кабинет явился вовсе не молодой бизнесмен с проблемами в интимной жизни. Не могло быть и тени сомнения: в кресле напротив расположился Кирилл — подонок, некогда безжалостно избивший и изнасиловавший юную, чистую девушку. Разумеется, он изменился: грубоватые манеры скрывал внешний лоск, Кирилл пополнел, сменил прическу. Но забыть эти глаза, улыбочку было просто невозможно. Как жестоко он бил, как зло ругался, как хладнокровно лишал ее девственности… Ляля почувствовала, что еще немного — и контролировать себя уже не сможет. Нет! Нельзя выдавать своей тайны, нужно спрятать эмоции под маской доброго доктора, так, чтобы ни один мускул не дрогнул… Ведь теперь эта сволочь в ее руках. Усилием воли Ляля заставила себя успокоиться и говорить с пациентом, не меняя тона. Кто знает, может ей просто почудилось? Мало ли на свете людей с дефектами речи?

— Простите, я совсем забыла спросить, как ваше имя. — Ляля старалась говорить спокойно.

— Кирилл Витальевич Марков, — ответил ни о чем не догадывающийся парень. — Вам нужны паспортные данные?

Итак, память Лялю не подвела. Всякая вероятность ошибки исключается. Конечно, фамилию и отчество Кирилла Ляля так и не узнала. Но ей достаточно было имени…