Найти виноватого

Вижу, как ее тень движется по комнате. Но она не набирает слово. Может, болтает по «Скайпу» или пишет в блог, красит ноги.

Мы с Йоханной – она, кстати, настаивает на этой «х» в середине имени – женаты уже двадцать один год. Когда мы познакомились, я жил в Далласе со своей девушкой, Дженни Бреггс. Я тогда консультировал только три радиостанции, разбросанные по всему штату, и большую часть времени проводил в дороге. Как-то раз я приехал в Сан-Антонио на станцию WWWR и встретил там ее. Йоханну. Она расставляла по полкам диски. Высоченная.

– Как погодка наверху? – спросил я.

– Что-что?

– Ничего. Привет, я Чарли Ди. У вас акцент, или мне кажется?

– Да. Я немка.

– Не знал, что в Германии слушают кантри.

– Не слушают.

– Может, там нужна консультация? Просветительская работа. Кто ваш любимый кантри-певец?

– Предпочитаю оперу, – сказала Йоханна.

– Понял. Ну, я тут по делу.

После этого каждый раз, приезжая в Сан-Антонио, я заходил к Йоханне. Когда она сидела, было проще.

– Вы играете в баскетбол, Йоханна?

– Нет.

– А в Германии вообще есть женский баскетбол?

– В Германии я не считаюсь такой уж высокой.

В общем, как-то так все шло. Потом я приезжаю раз, а она смотрит на меня своими голубыми глазищами и спрашивает:

– Чарли, а вы хороший актер?

– Актер или врун?

– Врун.

– Неплохой, – говорю я, – если не врут.

– Мне нужна грин-карта, – говорит Йоханна.

Ускоренная перемотка: я выливаю содержимое водяного матраса в ванну, чтобы поскорее съехать, Дженни Бреггс рыдает. Мы с Йоханной залезаем в фотобудку, чтобы наделать романтических фотокарточек для «семейного альбома». Через полгода мы несем этот альбом в иммиграционную службу.

– Так, мисс Луббок… Правильно я произношу?

– Любек, – отвечает Йоханна. – Над «у» стоит умляут.

– Нет в Техасе никаких умляутов, – говорит офицер. – Значит так, мисс Луббок, вы сами понимаете, что Соединенные Штаты должны быть уверены в том, что те, кого мы принимаем в наши ряды путем бракосочетания с нашими гражданами, на самом деле состоят в отношениях с этими гражданами. Так что я сейчас буду задавать вам всякие личные вопросы, которые могут показаться чересчур интимными. Вы согласны?

Йоханна кивает.

– Когда вы с мистером… – осекшись, он глядит на меня. – Вы что, тот самый Чарли Дэниелс?[19]

– He-а. Поэтому и представляюсь Чарли Ди. Чтобы не путали.

– Вы и похожи на него.

– Ну, я его фанат, – говорю я. – Так что спасибо за комплимент.

Он поворачивается к Йоханне, прямо-таки сочась дружелюбием:

– Когда вы в первый раз вступили с мистером Ди в интимные отношения?

– А вы моей маме не расскажете? – пытается шутить Йоханна.

Но его не собьешь:

– До свадьбы или после?

– До.

– И как бы вы оценили мистера Ди в постели?

– А вы как думаете? Очень высоко, я же замуж за него вышла.

– Есть у его члена какие-либо отличительные особенности?

– На нем написано «Уповаем на Бога». Как у всех американцев.

Офицер с ухмылкой поворачивается ко мне.

– Да она у вас огонь, – говорит он.

– Сам знаю, – отвечаю я.

Тогда, правда, мы еще не спали. Это произошло позднее. Чтобы исполнить роль моей невесты, Йоханне надо было провести со мной какое-то время, узнать меня поближе. Сама-то она из Баварии. У нее есть теория, что, мол Бавария – это такой немецкий Техас. Люди в Баварии куда более консервативные, чем прочие европейские леваки. Они католики, хотя и не особо трепещут перед Богом. Ну и носят всякие там кожаные куртки и прочее. Йоханне хотелось знать о Техасе все, а лучшего учителя, чем я, было не сыскать. Я отвез ее на фестиваль SXSW [20]– тогда он еще не был такой помойкой. И боже мой, как же она смотрелась в голубых джинсах и ковбойских сапогах!

Следующее, что я помню, – мы полетели в Мичиган, чтобы познакомиться с моими. Сам я из Траверса. А разговариваю так потому, что слишком долго тут прожил. Мой братец Тед вечно меня за это чморит. А я ему говорю, что в моем деле по-другому никак.

Может, причина была в самом Мичигане. Стояла зима. Я катал ее на снегоходе, отвез на подледную рыбалку. Мама бы точно не поняла всю эту историю с грин-картой, так что я ей просто сказал, что мы друзья. Но когда мы туда приехали, я услышал, как Йоханна говорит моей сестре, что мы встречаемся. Как-то вечером мы пришли потусить, Йоханна выпила несколько стаканов пабстовского пива [21] и взяла меня за руку под столом. Я не протестовал. Ну представьте себе, сидит она такая, больше шести футов ростом, кровь с молоком, аппетит дай боже, и потихоньку держит меня за руку. Да я просто уписаться был готов от счастья.

Мама положила нас в разные комнаты. Но как-то ночью Йоханна прокралась ко мне в комнату, словно могиканка, и залезла в постель.

– Вживаешься в роль? – спросил я.

– Нет, Чарли, это по-настоящему.

Она обняла меня, и мы покачивались, очень нежно, почти как Мег, когда мы подарили ей котенка – до того, как он умер. Ну то есть поначалу это был такой милый комок пуха, а потом у него начался ящур, и он нас покинул.

– Очень по-настоящему, – сказал я. – Ничего более настоящего со мной и не случалось.

– А это как, по-настоящму?

– Да, мэм.

– А так?