Найти виноватого

Задумка была крайне изящная. Кендаллу и Пьясецки принадлежит совершенно легальная компания, которая абсолютно легально зарабатывает деньги и платит налоги. Они делят прибыль и указывают в налоговых декларациях, что это доход от предпринимательской деятельности. Кто узнает, что на складе нет никаких книг, поскольку самого склада не существует?

– Надеюсь, старик не склеит ласты, – говорил Пьясецки. – Нам надо молиться за его здоровье.

Когда Кендалл подписал все бумаги, юрист сказала:

– В понедельник все отправлю. Поздравляю, теперь вы – владелец компании в штате Иллинойс!

Макс по-прежнему носился за падающими листьями.

– Ну что, сколько поймал? – спросил Кендалл.

– Двадцать два! – выкрикнул Макс.

Кендалл поднял взгляд к небу, глядя, как в воздухе кружатся алые и золотые листья, и покрепче перехватил документы под мышкой.

– Еще пять штук – и пойдем домой.

– Десять!

– Ладно, десять. Готов? Олимпийские состязания по ловле листьев объявляются открытыми!

Теперь на дворе был январь, понедельник, неделя началась, и Кендалл снова ехал в поезде и читал про Америку: «Ни у одного из народов Европы та великая социальная революция, о которой я намерен писать, не протекала столь стремительно, как у нас, однако здесь она всегда шла наугад».

На Кендалле были новые ботинки из роскошной двухцветной кожи, купленные в магазине «Аллен Эдмондс» на Мичиган-авеню. В остальном он выглядел по-прежнему – те же брюки, тот же вельветовый пиджак с лоснящимися локтями. Никто из пассажиров не догадался бы, что этот кроткий зануда вовсе не тот, кем кажется. Никто не мог себе представить, как он подбрасывает письма в почтовый ящик у чужого дома, чтобы никто не обратил внимания на поток конвертов в адрес банка Кевани. Видя, как Кендалл что-то рисует на газете, окружающие предполагали, что он разгадывает судоку, тогда как на самом деле он прикидывал потенциальную прибыль от депозита на пять лет. Костюм редактора был идеальным прикрытием, вроде похищенного письма из рассказа По, спрятанного у всех на виду. Ну и кто сказал, что он не умен? Первые несколько недель страх был особенно сильным. Кендалл просыпался в три часа ночи, и ему казалось, будто к пупку провели ток. А если Джимми заметит расходы на печать, транспортировку и хранение? А если Пьясецки спьяну признается во всем хорошенькой барменше, а ее брат окажется полицейским? Мозг Кендалла взрывался при мысли о возможных опасностях и проколах. Как он ввязался в подобное дело с подобным партнером? Лежа рядом со Стефани, которая спала сном праведника, Кендалл мучился бессонницей, воображая тюрьму и конвой.

Через некоторое время стало легче. Страх – такое же чувство, как любое другое. Поначалу он захлестывает вас, но потом постепенно отступает и становится привычным, а через некоторое время вы уже его не замечаете. Кроме того, дела шли отлично. Кендалл выписывал разные чеки на книги, которые печатались на самом деле, и на те, что в действительности не существовали. По пятницам Пьясецки вычитал эти расходы из недельного дохода.

– Выглядит как нормальный отчет, – говорил он Кендаллу. – Мы помогаем Джимми сэкономить на налогах. Мог бы нам и спасибо сказать.

– Так может, посвятить его в дело? – предложил Кендалл.

Пьясецки только рассмеялся:

– Да он не от мира сего. Даже не поймет, о чем речь.

Кендалл старался не высовываться. Банковский счет «Среднезападного склада» рос, но он ездил на все том же стареньком вольво. Деньги хранились вдали от любопытных взоров. Они были заметны только внутри, в интерьере. Вернувшись домой вечером, Кендалл смотрел, что успели за день нанятые им штукатуры, плотники и укладчики ковров. Не забывал он и о других интерьерах: окруженных стенами садов сбережений на колледж (сада Макса и сада Элеанор), святилища пенсионных накоплений.

В доме появилось еще одно прибавление: жена. Ее звали Арабелла, она приехала из Венесуэлы и почти не говорила по-английски. В первый же день, увидев гору грязного белья в спальне, она не удивилась и не ужаснулась, – просто принялась загружать его в стиральную машину, складывать чистое и убирать в ящики.

Кроме того, Кендалл занялся тем, чем не занимался уже давно: работой. Он закончил «Демократию в Америке», отправил размеченную рукопись в Монтесито и на следующий же день начал писать проект возвращения в печать давно забытых книг. Он отсылал по два-три предложения в день, а вместе с ними – цифровые или бумажные экземпляры предлагаемых текстов. Вместо того, чтобы дожидаться ответов Джимми, Кендалл звонил и забрасывал его вопросами. Поначалу Джимми отвечал, но потом велел оставить его в покое и принимать решения самостоятельно.

– Я доверяю твоему вкусу, – сказал Джимми.

Теперь он почти не звонил в офис.

Поезд привез Кендалла на станцию «Юнион». Он вышел на Мэдисон-стрит, сел в такси (оплата – наличными, которые невозможно отследить) и вылез за квартал до нужного дома, завернул за угол, так что казалось, будто он пришел сюда пешком. Он поздоровался с дежурным швейцаром Майком и направился к лифту.