Найти, влюбиться и отомстить

– Собственно, к этому я и веду, – кивнул Владан. – У нас три человека, которых Горелов мог считать виновными в том, что угодил в тюрьму, и их дети погибают в течение полугода. С примерным интервалом в три месяца. Веру задушили в ее квартире, во втором случае инсценируют самоубийство, а в третьем – аварию. У сына судьи машина оказалась неисправна – тормоза подвели. Заметь, у новой машины, недавно после техосмотра.

– Согласна, все это выглядит подозрительно. Но… почему их дети, почему не они сами?

– А вот с этим предстоит разобраться.

– Выходит, причина всех этих убийств – месть?

– Хорошо продуманная. Вряд ли у кого-то возникла бы мысль, что убийства связаны. Убитые не знали друг друга, никогда не встречались и интервал во времени более трех месяцев. Разные следователи, разный способ убийства… Он практически ничем не рисковал. У судьи сотни дел, а про двух теток-свидетельниц вообще никто не вспомнит.

– Вот так все просто? – не поверила я.

– Все это надо еще доказать, – махнул рукой Владан. – Пока у нас одни догадки.

– Что будем делать?

– Встретимся с Гореловым.

– С ума сошел? Мы ж его спугнем.

– Вот и хорошо. Он уверен, что его хитроумную комбинацию никто не разгадает, и вдруг мы.

Куда разумнее было бы рассказать о наших подозрениях следователю, но в тот момент подобная мысль даже не пришла в голову.

– Адрес есть? – спросила я.

– Есть. Освободился два года назад, здесь у него отец и мать. Чем сейчас занят Горелов, неизвестно.

– Поехали, – кивнула я.

Дверь нам открыла женщина лет пятидесяти, в домашнем застиранном платье. Волосы, выкрашенные в рыжеватый цвет, успели отрасти, на макушке пробивалась седина, это придавало ей какой-то неряшливый вид. На лице выражение крайней усталости и покорности судьбе. В общем, чувствовалось: жизнь обошлась с ней не очень ласково.

– Илья Горелов здесь живет? – спросил Владан. Женщина молча кивнула. – Он дома?

Она посмотрела на него так, точно нелепее вопроса он и задать не мог, и ответила:

– Конечно.

– Можно мы пройдем? – вмешалась я.

– Зачем?

– Хотим с ним поговорить.

– Поговорить с Ильей? А вы кто?

– Не беспокойтесь, мы надеемся узнать у него о нашем общем знакомом, – сказала я.

– Что ж, заходите. – Мы вошли в прихожую, женщина кивком указала на дверь. – Он в своей комнате, – сделала несколько шагов и распахнула дверь в небольшую спальню.

В кресле возле окна сидел молодой мужчина. Голова свесилась на грудь, он вроде бы дремал, но глаза были открыты. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не только никого убить не в состоянии, ложку ко рту самостоятельно и то не сможет поднести.

– Вы не знали? – наблюдая за нашей реакцией, спросила женщина.

– Что с ним? – задал вопрос Владан.

– Вы же видите, – вздохнула женщина. – Вряд ли он понимает, что происходит. Хотя иногда мне кажется: меня он узнает.

– И давно он так?

– Год.

– А причина?

Женщина опустилась на диван, сложила руки на коленях, потом расправила подол платья, тщательно, словно сейчас это было очень важно.

– Причина? – повторила она. – Причин много. Да вы садитесь, если уж пришли. О чем хотели поговорить с Ильей? Может, я помогу?

– Вряд ли, – ответил Владан. Наша версия гроша ломаного не стоила, мне хотелось побыстрее уйти отсюда, чтобы не видеть бессмысленного лица парня в кресле и эту женщину с ее горем. Но Владан уходить не спешил. – Расскажите, что произошло…

– Мы учились в одной школе, – зачем-то соврала я. – Готовимся к встрече выпускников, разыскиваем одноклассника, надеялись, Илья знает, где он сейчас. И вдруг такое… Простите, если б мы знали…

– То не пришли бы? – усмехнулась женщина. – Да я вас не виню. Кому он нужен? Он ведь в тюрьме сидел. Тоже не знаете? – вопрос повис в воздухе. – Вступился за свою девушку. Шпана какая-то к ним пристала. Кто кого ударил, не разобрались, а Илюше срок. Он до последнего не верил. Не могут, говорил, мама, невинного человека засудить. Да вот засудили. Пять лет. Он и в тюрьме все надеялся. Разберутся, мол. Да кому надо-то? Сидишь и сиди. Вернулся, я думала, жизнь как-нибудь наладится. Девушка, конечно, его не дождалась. Замуж вышла еще четыре года назад, у нее уж дочка. На нормальную работу после тюрьмы не устроишься. Но больше всего, я думаю, его несправедливость мучила. Он все спрашивал: «За что?» Жизнь парню покалечили, и никому до этого дела нет. Пришла однажды с работы, а он вроде спит. Если б сразу «Скорую» вызвала, может, и помогли бы… хотя врач сказал, вряд ли. Снотворное он выпил, что мне выписывали. Три упаковки. Жить не хотел. Неделю в коме, ну а потом… сами видите. Надежды никакой. Вот горе и мыкает. Погулять бы его вывезти, да одна я не справлюсь, сидим в четырех стенах. Одного его не оставишь, с работы уйти пришлось. Бог с ней, с работой… смотреть на него – мука смертная. Извините, что я жалуюсь, – вытирая слезы ладонью, сказала женщина. – Когда муж в рейсе, я, бывает, неделю ни с кем не говорю. Если только соседка заглянет, но летом она на даче.