Найти зарытую собаку

Сергей вдавил в пол педаль газа и, не разбирая дороги, в секунды выехал на трассу. Последние двое суток в пути, обошлись без особых приключений. Матвеев, гнал пятёрку, почти не останавливаясь; проскочил транзитом Уфу, Самару и, бросив взгляд на спящего Талызина, решил ехать ночью, насколько хватит сил. Где-то под Пензой, он на некоторое время потерял контроль над дорогой, уронил голову на грудь и заснул. Не управляемые жигули выехали на левую полосу автомагистрали, что, например, в далекой Англии, является вполне нормальным способом передвижения. Устраиваясь поудобней, Сергей повернулся на бок и непроизвольно убрал ногу с акселератора, чем спас себя и Алексея, от неминуемой гибели. Не получив очередной порции бензина, двигатель пятёрки дернулся несколько раз и заглох; машина по инерции проехала метров двадцать и мягко уткнулась в придорожный столбик, застыв до утра с не выключенными фарами. По мере приближения к столице, Матвеев больше не испытывал судьбу, ехал осторожно и уже в сумерках пересёк московскую кольцевую автодорогу, устремляясь по Волгоградскому проспекту к Таганской площади. Затем, свернув на Большую Садовую, Сергей за десять минут добрался до Тверской, пересёк центральную часть города и, провожая взглядом Белорусский вокзал, выехал на Ленинградский проспект.

Всё это время, Талызин волчком крутился на своём кресле и с восторгом рассматривал подзабытые за последние шесть лет московские достопримечательности, постоянно отвлекая Матвеева от дороги.

– Крути баранку, Матвеев! Скоро приедем.

* * *

– Да, кстати, ты не знаешь, как там Люда, моя соседка поживает? За последние три месяца, от неё ни ответа, ни привета.

Сергей резко затормозил, перестроился в правый ряд и остановил машину около метро Динамо.

– Тут такое дело, поговорить надо.

Талызин удивленно взглянул на Матвеева.

– Ты чего? Два шага до дома осталось. Поехали.

Сергей заглушил двигатель и пристально посмотрел Алексею в глаза.

– Я и Людмила, месяц назад, подали заявление в ЗАКС. Мы хотели раньше оформить отношения, но решили, нужно дождаться твоего возвращения. Так честнее, и нам получается, по пути.

Оглушенный этой новостью, Талызин вжался в сиденье, не зная, что лучше: вцепиться в горло бывшему другу, отстаивая свою первую любовь или сломя голову броситься из машины, забраться под купола ближайшей церквушки, и бить, бить в колокола, чтобы вся Москва, весь мир, услышал, как от горя, разрывается на части его сердце.

5

Утро в доме Анастасии началось со сборов. Матвеев с Талызиным взялись приводить в порядок походное снаряжение, а Виктор отправился разузнать, на чём можно перебраться на другой берег Оки; там в ближайшие несколько дней, предполагалось отдохнуть и порыбачить.

Стенин спустился по крутому склону, нахватал репейников на свои волосатые ноги и вдобавок, смачно вляпался новыми кроссовками в навозную кучу. На берегу реки, он, брезгливо орудуя ивовым прутиком, стал чистить обувь, напевая под нос, о том, как хорошо в деревне летом, если бы не коровы, досаждающие туристам. В десяти шагах от Виктора находилась паромная переправа и представляла собой сцепку, из трёх понтонов, управляемых стареньким катером. Плав средство оказалось обитаемым. На носу катера одиноко скучал не бритый мужик, по всей видимости, паромщик, пребывающий в каком-то заторможенном состоянии. Обхватив голову руками, он застыл в позе греческого мыслителя, скорбно уставившись, только ему известную точку. На приветствие Виктора, паромщик с трудом вышел из забвения и чуть слышно пробурчал, намекая, чтобы его оставили в покое.

– Здоровее видали.

Стенин, не задумываясь о возможных последствиях и подчёркивая свою значимость в этом мире, по отношению к провинциалам, полез напролом.

– Мужик, продай катер! У меня срочное задание, лично от президента. Хочу ферму обследовать на той стороне, и с доярками о надоях побеседовать.

Паромщик исподлобья посмотрел на Виктора, как на нечто неземное и, не признав в нем проверяющего из Москвы, послал его куда подальше. Понимая, что мирные переговоры закончены, Стенин ругаясь, подхватил с земли обломок старого весла. Хозяин переправы не стал дожидаться, когда ему наломают бока и в свою очередь, схватив с пожарного щита багор и ловким ударом, выбил весло из рук неприятеля.

– Ох, я сейчас тебе рёбра пересчитаю!