Найти жертву

– Не совсем. Брэндон ни в чем меня не обвинял. Но он казался другим человеком – не тем, которого я давно знала. Он обращался со мной как с чужой. Я даже подумала, что он помешался или накачался наркотиками. А тут еще этот испано-американский полисмен...

– Брага?

– Да, Сэл Брага. Я слышала, как он угрожал вам. Он говорил, что застрелит вас при первой же встрече, и Брэндон даже не пытался его унять. Не сказал ни слова.

– Возможно, его устраивает эта перспектива.

– Но почему? Что происходит со всеми нами?

– Это и моя проблема. Я бы хотел задать вам еще несколько вопросов.

– О Брэндоне? Он единственный человек, которого, как мне казалось, я хорошо знаю. Но выходит, я не знаю никого вообще.

– О вашем муже и Энн Майер, если вы в состоянии говорить о них.

– Я не возражаю, – равнодушно ответила она после недолгого молчания.

– Хорошо. Они были все еще привязаны друг к другу?

– Не думаю. Дон говорил мне, что порвал с ней несколько месяцев назад. По-моему, на этот раз он сказал правду. Когда я видела их вместе в мотеле, они не вели себя, как... – Она не окончила фразу.

– Как если бы все еще были любовниками?

Она кивнула.

– А у вас есть предположение, почему они порвали друг с другом, если это в самом деле было так?

– Дон устал от нее – он быстро уставал от женщин. Или наоборот, она от него устала. – В ее глазах мелькнули злые огоньки. – Она была так же неразборчива, как и он.

– Но они оставались в дружеских отношениях после разрыва?

– Очевидно. Она продолжала у него работать – до прошлого уик-энда.

– Вы говорите, Энн Майер была неразборчива. Вы много о ней знаете?

– Достаточно. Настолько много, что даже могу чувствовать к ней жалость, когда не жалею себя. Я знаю ее с тех пор, как мы вместе учились в средней школе. Энн была всего на два-три года моложе меня, но у нее и тогда была скверная репутация.

– В школе?

– Да, она из молодых да ранних. Энн была очень хорошенькая и просто помешана на мальчиках. Конечно, это не только ее вина. Она быстро развивалась и стала зрелой женщиной, когда ей еще не исполнилось пятнадцати. Да и дома у нее была ужасная обстановка. Ее мать умерла, а отец – настоящая скотина.

– Вы говорите так, будто подробно их изучали.

– Мой отец их изучил, – ответила она. – Он очень беспокоился об Энн И обсуждал это со мной. Папа был тогда судьей по делам несовершеннолетних и должен был решить, что делать с Энн после того, как это случилось.

– Что случилось?

Она отвела взгляд.

– Ее отец напал на нее.

– Вы имеете в виду то, что я думаю?

– Да.

– Тогда почему Майер не в Сан-Квентине?

– Энн была единственным свидетелем, и она не стала бы показывать против него в суде. Но у них было достаточно фактов, чтобы забрать ее из отцовского дома. Папа хотел поместить ее в воспитательный дом, но в этом не оказалось нужды. Брэндон женился на ее сестре – в те дни он был офицером по делам несовершеннолетних, – и они взяли Энн к себе. Она прожила с ними несколько лет, и вроде бы это пошло ей на пользу. Больше у Энн не было неприятностей – по крайней мере с законом.

– Да, до сих пор.

Внезапно она повернулась на сиденье и посмотрела на дорогу, ведущую наверх, к скрытому за деревьями летнему дому. В ярком солнечном свете ее полусогнутая фигура являла собою захватывающее зрелище.

– Вы поднимитесь со мной к дому?

– Зачем?

– Хочу посмотреть, в каком он состоянии. Я собираюсь продать его.

– Лучше держитесь от него подальше.

– Почему? Ее тело?..

– Ничего подобного. Просто вам там не понравится. Лучше бы вы вернули мне ключи.

– Не понимаю, для чего. – Тем не менее она вынула из черной замшевой сумочки кольцо с ключами и передала его мне. – Зачем вам они?

– Я передам их властям, если смогу найти в Лас-Крусес честного копа. Вы должны знать хоть нескольких, если ваш отец был судьей.

– Я думала, что Брэндон один из них, и все еще думаю так, когда он похож на себя. – Она закусила губу. – Почему бы вам не обратиться к Сэму Уэстмору?

– Окружному прокурору?

– Да. Сэм и Мэрион – мои самые старые друзья. Вы можете положиться на Сэма. – Но она снова держалась за ручку дверцы, словно это помогало ей оставаться в пределах реальности. – А вам не опасно возвращаться в город?

– Не знаю, опасно ли, но во всяком случае интересно.

– Вы смелый человек.

– Просто упрямый. Мне не нравится, если подонки выходят сухими из воды. Если такое будет происходить часто, они совсем распояшутся.

– Но вы им не позволите, верно?

Голос Кейт Керриган был мечтательным, почти детским, а глаза – большими и влажными. Потом глаза закрылись, и я поцеловал ее в губы.

Шляпа Кейт упала, но она не делала попыток ее подобрать. Ее голова покоилась на моем плече, точно взъерошенная золотая птица, а грудь касалась моей груди, поэтому я ощущал ее учащенное дыхание.

– Вы остановите их, – сказала она.

– Если они не остановят меня раньше, Кейти.

– Откуда вы знаете, что меня звали Кейти? Так меня уже давно никто не называл.

Я не ответил. Объяснение только испортило бы момент.

Впрочем, он все равно закончился. Кейт напряглась и отодвинулась. Когда я попытался поцеловать ее снова, она отвернулась.