«Найтингейл»

Все мы замерли, ухватившись за ближайшие петли. Ряд, отстоящий на два или три штабеля от прохода с поручнями, плавно заскользил по направлению к дальней стене зала. Контейнеры перемещались строго упорядоченно, в унисон. Когда мое сердце вновь начало биться, я сообразила, что весь ряд, должно быть, прикреплен к какой-нибудь конвейерной системе, упрятанной в каркасе, который его поддерживал.

— Никому не двигаться, — велел Николаси.

— Это не к добру, — повторяла и Соллис. — Это не к добру. Проклятый корабль не должен знать…

— Тише! — прошипел Мартинес. — Позвольте мне пройти. Я хочу видеть, куда направляются контейнеры.

— Осторожно, — предостерег Николаси.

Не обращая на него внимания, Мартинес выбрался вперед и возглавил экспедицию. Мы быстро последовали за ним, понимая, что лучше не шуметь и передвигаться по проходу плавно. Контейнеры продолжали мягко и бесшумно скользить в воздухе, пока не достигли дальней стены. Затем конвейер повернул на девяносто градусов, унося от нас прозрачные емкости в закрытый огороженный блок, напоминающий сканирующее устройство. Большинство стекляшек были пусты, но мы наблюдали за теми, в которых содержалось нечто, активные единицы также скользнули в блок. Все происходило стремительно, но мне показалось, что я увидела плечо и руку, торчащие из подставки жизнеобеспечения.

Конвейер остановился. Наступило полное молчание, затем сменившееся серией механических щелчков и жужжанием. Никто из нас не мог видеть, что творилось внутри блока, но зрение нам и не понадобилось. Суть происходящего была очевидна.

Конвейер вновь пришел в движение, но на этот раз в обратном направлении. Емкости, которые въехали в блок, теперь были пусты. Я пересчитала контейнеры, чтобы удостовериться, не ошибаюсь ли я, но сомнений не было. Предплечье и руку вынули из контейнера. Как я полагала, переместили куда-то в другое место.

Прозрачные емкости поехали назад, вернулись на свои прежние позиции и замерли. За исключением исчезнувшей конечности, весь зал выглядел точно так же, как в тот момент, когда мы в него вошли.

— Мне это не нравится, — призналась Соллис. — Корабль должен быть мертвым.

— Спящим, — поправил Мартинес.

— Вы не думаете, что эта чертовщина, которая здесь творится, имеет отношение к нашему появлению на борту? Не думаете, что Джекс получил сигнал проснуться?

— Если бы Джекс осознал наше присутствие, мы узнали бы об этом сразу же.

— Не понимаю, почему вы так спокойны.

— Вся суть происходящего в том, Ингрид, что «Найтингейл» исполняет свои тривиальные повседневные обязанности. Мы уже поняли, что она сохраняет некоторые органы в годном для пересадки состоянии и это просто один из банков тканей. Едва ли нас должно удивлять то, что корабль периодически решает переместить некую часть запасов из точки А в точку Б.

Соллис издала короткий шипящий возглас, выражавший раздражение, — я могла бы поклясться, что она не купилась на его объяснение, — и подплыла поближе к двери.

— Очень много дерьма здесь происходит, я выхожу из игры, — заявила она.

— На твоем месте я бы дважды подумал, — отозвался Мартинес. — Мы чертовски далеко от дома.

Я догнала Соллис и дотронулась до ее плеча:

— Мне тоже все это не нравится, Ингрид. Но он прав. Джекс не знает, что мы здесь. Если бы знал, я думаю, он сделал бы что-нибудь покруче перемещения нескольких контейнеров.

— Надеюсь, что ты права, Скэрроу.

— Я тоже надеюсь, — прошептала я.

Мы продолжили движение вдоль оси корабля, следуя коридором, очень похожим на тот, по которому мы шли, прежде чем попали в банк органов. Он то отклонялся в сторону, то вилял вверх и вниз, но потом вновь выпрямился. В соответствии с показаниями инерционного компаса мы направлялись к местонахождению Джекса или, по крайней мере, в ту часть корабля, где могли обнаружить его с наибольшей вероятностью, живым или мертвым.

— То, о чем мы говорили раньше… — сказала Соллис — Я имею в виду — намного раньше; что корабль не разрушили в конце войны.

— Я думаю, что четко сформулировал суть, Ингрид. Прислушиваясь к мифам, мы не предадим искомого человека в руки правосудия…

— Мы видим здесь примерно миллион тонн уцелевшего и пригодного к использованию космического железа. Для кого-нибудь он должен представлять какую-то ценность? Почему никто не прибрал его к рукам после войны?

— Потому что произошло что-то очень нехорошее, — вставил Николаси. — Возможно, в истории об отряде, поднявшемся на борт и не покинувшем его, есть некая доля правды.

— О, ради бога! — вздохнул Мартинес.

— Ну и с кем они дрались? — поинтересовалась я. — Кто именно остановил тех, кто поднялся на «Найтингейл»?

Мне ответил Николаси:

— Основной персонал — агенты безопасности консорциума, который финансировал создание этой штуки. Может быть, даже защитные системы самого корабля. Если он решил, что подвергся атаке…

— Если здесь была перестрелка, — не отступала я, — то где следы повреждений?

— Мне наплевать на следы, — вмешалась Соллис. — Я хочу знать, что произошло со всеми телами?