Наивны наши тайны

Аврора поднялась к себе, в отведенную ей гостевую комнату на втором этаже. Вообще-то ей никто не отводил эту комнату, она выбрала ее сама, потому что там стоял книжный шкаф. В гостях Аврора всегда первым делом изучала содержимое книжных полок, и сейчас, стоя у шкафа, она водила пальцем по корешкам книг и брезгливо гримасничала.

Поэт не был здесь представлен, впрочем, поэзии здесь не было вообще. В шкаф, похоже, сваливали все, что подходило под понятие «печатное издание»: вот собрания сочинений еще советских лет, почему-то соседствовавшие с красочными лакированными корешками современных бульварных изданий, несколько толстых журналов и совсем уж странный выбор: «Справочник фельдшера», «Терапевтическая стоматология» и толстый зеленый том «Лекарственные травы».

Аврора взяла «Лекарственные травы» — просто любопытства ради — и открыла толстый зеленый том на алфавитном указателе.

«Digitalis purpurea, пурпуровая наперстянка, — через пару секунд читала она. Аврора легко ориетировалась в справочной литературе любого толка. — Стебли и цветы содержат сердечные гликозиды. Обладает многосторонним действием на организм. При передозировке, вследствие значительного содержания дигитоксина, крайне токсична, вплоть до летального исхода».

«И тогда мы скажем "Ага!"», — подумала Аврора. Она ничуть не преуменьшала драматичность ситуации, просто в самые серьезные мгновения ей на ум почему-то приходили самые несерьезные цитаты.

Беседа пятая

— Разве же это Жуткое Преступление, Леденящее Кровь? Всего лишь покушение... — разочарованно протянула Ольга. — Не-ет... Нам нужно идти до конца. И почему ты хочешь отравить ее перорально? Может быть, кто-нибудь из гостей подкрался и незаметно поставил ей клизму с ядом?

В душе я была с ней согласна — получается, что мы и убить толком не можем...

— Ну хорошо. А знаешь ли ты какой-нибудь нетривиальный способ убийства? — спросила я.

Ольга оживилась.

— А как же! Например, один человек ударил другого куском сыра пармезан. Острым концом. И все, конец.

Пармезан мне не понравился. Если иметь в виду спагетти, то пармезан неплох, а так — совсем другое дело.

— По-твоему, раз убийство, так обязательно труп? Отравление тоже нормально. Доктор со «скорой» твердо сказала, что Катя могла умереть. У нее живот болел, голова... Ты что, никогда не отравлялась? Бессердечная ты.

Но Ольга не сдавалась.

— Гораздо лучше было заколоть кинжалом или метнуть стрелу. Еще хорошо бы подрезать стремена у лошади, — мечтательно сказала Ольга.

Я задумалась. По-моему, отравление — самый нестрашный вид преступления, и поэтому самый психологичный. Заколоть кинжалом не каждый решится, а вот отравить... это при некоторых обстоятельствах может каждый — подумаешь, на секунду потерять власть над собой и плеснуть яду, заранее купленного в аптеке. В отравлении есть некоторая неопределенность, изяще93 ство, недосказанность... Может получиться, а может, яд выпьет кто-нибудь другой... или желудок окажется крепкий... Помню, однажды я отравилась зелеными яблоками, а Ольга — нет. Игра случая.

Если, как я уже упоминала, люди спали в одной постели, то они обычно знают болевые точки друг друга. И поэтому я небрежно сказала: