Наивны наши тайны

Кажется, Аврора даже слегка ущипнула доктора психологических наук за складочку пониже спины. У всех есть свои слабости. Была слабость и у Авроры: обнаруживая в своих сведениях об окружающих какие-то пробелы, она всерьез мучилась и немедленно решала, что никому не нужна.

— Откуда мне было знать, что писатель Кир Крутой и мой клиент — одно и то же лицо? — возмутился Владимир Семенович.

Все это было похоже на своеобразную игру в жмурки, когда глаза завязаны не только у ведущего, но и у всех, а череда нелепых опереточных недоразумений разрешилась самым простым, непоэтическим образом.

— Около месяца назад моя жена попросила проконсультировать своего знакомого. Я даже не знал его фамилии, только имя — Кирилл...

— Опять жена? — довольно-таки сварливо спросила Аврора.

— Да, жена. Моя жена Рита, — недовольно ответил Владимир Семенович.

За этим последовала родственная склока.

Студенты видели Владимира Семеновича вдохновенно читающим лекции — бородка и очки хорошо смотрелись с кафедры. Коллеги считали его неплохим ученым и практиком, на консультации к нему записывались заранее, потому что он был в состоянии разобраться в самых сложных случаях. Многие клиенты влюбленно ходили к нему годами, но Владимир Семенович, что бывает с психоаналитиками нечасто, не злоупотреблял их привязанностью, а старался помочь и выпустить в мир. И так далее, и так далее...

Но в личной жизни у Владимира Семеновича имелась слабость — он любил женщин.

Женщин любил, но не любил выходить из дома, поэтому с каждой своей пассией Владимир Семенович первым делом начинал супружескую жизнь. Он не обещал жениться, а совершенно искренне считал, что уже женился, и те несколько месяцев, что находился с очередной дамой под одним кровом, честно именовал ее женой.

Сам Владимир Семенович называл свое поведение «здоровая компенсаторная установка экстравертного чувствующего типа, которому свойственны широковещательные, но редко доводимые до конца начинания».

Но даже если это была здоровая компенсаторная установка, могла ли Аврора при такой быстрой оборачиваемости невест углядеть за его широковещательными, но редко доводимыми до конца начинаниями? И даже сейчас, когда ей предстояло сообщить ему трагическую новость, в голове у нее вертелась ужасная, глупая и пошлая фраза: «Ты будешь смеяться, но твоя невеста Рита тоже умерла...» И еще одна, такая же глупая и пошлая: «Невестой больше, невестой меньше...» Но ведь у каждого из нас бывают мысли, которых мы ни за что не обнародуем, и у Авроры тоже, тем более она отказалась нести за них ответственность.

Поэтому, поднявшись на цыпочки, Аврора погладила Владимира Семеновича по голове.

— Мальчик мой, бедный мальчик... — сказала она сквозь слезы.

— Что? — с опаской спросил племянник. — Последний раз ты назвала меня своим бедным мальчиком, когда меня ударили совком в песочнице...

...Потрясение Владимира Семеновича, когда он узнал, что Рита убита, было так велико, как только может быть потрясение человека, приехавшего забирать свою престарелую родственницу из загородного дома и неожиданно обнаружившего в этом доме некоторое количество трупов, включая свою теперешнюю жену...

Когда-то Владимир Семенович говорил Авроре, что лучший способ вывести человека из шокового состояния — это дать ему выпить как можно больше воды и побудить к действиям, и теперь Аврора воспользовалась его советом. Она заставила его выпить два стакана воды и сказала:

— А среди нас есть убийца...

Владимир Семенович пришел в себя, насколько это было возможно, — он ведь искренно любил Риту последние несколько месяцев, и они в скором времени собирались в ЗАГС.

— Я клянусь, что выясню, кто и зачем убил Риту, — твердым голосом пообещал он.

— Да-да, ты обязательно выяснишь, и не забудь поехать и покормить Ритиных кошек, — успокаивающим голосом сказала Аврора. — Там у нее две кошки, совсем

одни... Бедные кошечки, неужели им придется жить у меня...

Владимир Семенович удивленно сказал, что никаких кошечек у нее не было и в помине. Рита жила у него, и вряд ли он не заметил бы в своей квартире парочку кошек.

Тут Катя вдруг вскочила и выбежала из комнаты. Аврора проводила ее беспокойным взглядом — бедная девочка, наверное, ей опять стало нехорошо... но Катя вскоре вернулась и, запыхавшись, протянула Владимиру Семеновичу Ритину сумку-бочонок.

— Посмотрите, может быть, у нее тоже есть метрика, как у меня? Вдруг она наследница?

— Что за глупости? А впрочем, взглянуть необходимо... Ты посмотри сама, девочка, я не могу, не могу... — протянул он неожиданно высоким голосом.

Катя выложила на журнальный стол пачку бумажных носовых платков, косметичку, в которой одиноко болтался один тюбик помады (Рита обычно делала макияж дома, а на людях только подкрашивала губы), два конфетных фантика, увидев которые, Владимир Семенович издал всхлипывающий звук, записную книжку, дорогую и красивую, — подарок Ларисы, ежедневник в дешевой обложке и мобильный телефон, самый обычный.

— Фи, — сказала Мариша, — фи, никакого воспитания, лазать по чужим сумкам...