Наивные старцы. Анализ современных мифов

Должен предуведомить читателей, что, поскольку сам я христианин, меня глубоко задевают попытки некоторых исследователей приравнять религию, в данном случае христианскую, к мифологии. Между тем нельзя отрицать, что христианство поощряет развитие собственной мифологии. Ведущая роль в этой системе отведена дьяволу с его 72 князьями и 7405962 духами, собранными в более чем тысячу легионов. Считается, что с помощью ведьм Люцифер стремится заполучить власть в свои руки. Чтобы помешать ему, на протяжении нескольких столетий в Европе было сожжено около половины миллиона ведьм. Образ человека, в которого вселился дьявол, до сих пор в различных вариациях кочует по Европе. В XIX и XX веках многие люди, были убеждены, что члены тайных сект, в частности, массоны составили заговор с целью получения мирового господства. В 1905 году увидели свет так называемые протоколы Сионских мудрецов, в которых детально зафиксированы планы покорения мира, исходящие из Иерусалима. Даже столь неглупые люди, как Генри Форд, основатель американской автомобильной индустрии, были уверены, что эти протоколы не фальшивка. Во времена национал-социализма миф о дьявольском еврейском заговоре обернулся кровавыми оргиями.

До сих пор не теряет актуальности образ политического события, покоящегося на грандиозном заговоре. Многие современные политики правого толка полагают, что за любым общественным волнением стоит Москва. Не говоря уже о том, сколь часто левые в Европы склонны подозревать во всех грехах ЦРУ, ФБР и вашингтонскую администрацию. Метаморфозы и развитие мифологемы заговора и ее влияния на политику заслуживают отдельного исследования.

В XIX столетии сверх всякой меры оценивали мифологию с «научных» позиций. Мифы называли даже языковой «патологией». По мнению подобных исследователей, слово «Уран», первоначально обозначавшее небо, превратилось в имя бога. То же самое произошло и со словом, обозначавшем время,— Хроносом. Попытка рассматривать мифологию в структуре языка не увенчалась успехом. Ничто не ново под луной. В настоящее время столь же широко, что и в древности, распространен подход, согласно которому мифология представляет собой отражение сил природы. Правда, сейчас в этом мнении зазвучала метеорологическая нотка: поражающий молниями Зевс, Громовержец Тор и розовеющая утренняя заря, Аврора. Немало поклонников снискала и так называемая астральная мифология. Мифы увязываются с небесными процессами, солнечными и лунными циклами, а также звездами, которые якобы персонифицированы персонажами мифов. Любое ночное плавание по морю или поглощение, например, Красной Шапочки волком, может указывать на заход солнца и т. д.

Возникает вопрос: способны ли мифы удовлетворить потребность в каузальности? Принято полагать, что люди стремятся найти всему объяснения и если такового не находят, придумывают соответствующую историю. Если, к примеру, невозможно объяснить, как огромная каменная глыба попала в долину, возникает легенда о том, что дьявол в гневе швырнул вниз этот камень, и скалу с тех пор именуют чертовой. Заслуживает внимания попытка связать мифы с ритуалами. В этом контексте мифы предстают как вербальное толкование ритуалов, смысл которых безвозвратно утрачен. Как возникли ритуалы и как возникают они сейчас, вопрос отдельный. Важно то, что ритуал сохранился, но смысл его забыт, и миф дает возможность найти ему объяснение.

Несомненно, мифы и ритуалы часто бывают взаимосвязаны. Вспомним хотя бы христианскую вечерю, которая толкуется как воспоминание о последнем ужине Иисуса Христа. Еще одним прекрасным примером этого может служить традиция прятать пасхальный кулич и связанная с этим обычаем история о пасхальном кролике, поджигателе Гае Хоуксе, основывающаяся на реальном историческом факте «порохового заговора», попытке взорвать английский парламент.

Впрочем, я не преследую цель сделать научный обзор всех существующих подходов к толкованию феномена мифов. В данной главе я лишь хочу показать, что стремление понять мифы никогда не убывает. Однако мифы не поддаются рациональным объяснениям, что, разумеется, никоим образом не умаляет их значения. Мирка Элиаде, блистательный современный исследователь мифов, придерживается того мнения, что структуру мифологического сюжета и мышления предпочтительнее всего разглядывать через призму культурологии, касающейся культурного пространства, в котором еще существует миф, чей социальный, культурный и религиозный фундамент до сих пор не подвергся разрушению. Элиаде полагает, что описанное имеет место у традиционно конституированных сообществ, мифы которых рассказывают о доисторических событиях и обстоятельствах сотворения мира. Однако неизвестно, действительно ли мифы играют важную роль только у подобных сообществ? Возможно, они не теряют своего значения нигде и никогда? Именно на эти вопросы я и пытался ответить в предыдущей главе, посвященной вопросу равенства.