Наивный человек среднего возраста. Не хвали день по утру

Я неторопливо прохожу долгий путь от дверей до гарнитура в стиле мадам Помпадур или её венценосного любовника и развязно опускаюсь в одно из кресел. За всё время моей работы здесь посол ни разу не пригласил меня для беседы, если не считать первой злополучной встречи, и я даже не имел чести видеть его ещё хоть раз, если не считать приёмов, на которых я обычно держусь на порядочном расстоянии от него среди других сотрудников.

— Ваше присутствие здесь почти незаметно, Томас, — произносит посол.

Голос его суше прошлогодних макарон.

— Конечно, — продолжает он, — это лучше, чем если бы вы ознаменовали своё присутствие каким-нибудь скандалом, как ваш предшественник. Но всё же коль скоро у нас есть советник по культуре, то должна вестись и хоть какая-то культурная деятельность…

Он устремляет на меня свой неподвижный холодный взгляд, чтобы оценить эффект от своего силлогизма. И поскольку он явно ждёт от меня какой-то реакции, я позволяю себе продолжать разговор, не меняя своей непринуждённой позы:

— Не собираюсь хвастаться своей деятельностью, но раз вы, как я вижу, вообще считаете, что она не ведётся, то осмелюсь заметить, что это не так. Я посетил все редакции, установил контакты с телевидением, с университетом, радио, договорился о некоторых акциях в плане культурного обмена и направил письма с просьбой прислать соответствующие материалы…

Большая часть этого скромного отчёта — чистая ложь, однако это не мешает моим словам звучать убедительно.

— Но вы не поставили меня в известность ни об одном из этих действий, — восклицает с некоторым замешательством шеф. Моя тирада явно оказалась для него неожиданной.

— Но вы же никогда не вызывали меня для отчёта!..

— Да… Очевидно, наши взгляды на порядок работы сильно различаются, — замечает шеф тоном, который претендует на то, чтобы быть ироническим. — Похоже, я стал жертвой иллюзии, что вы должны ко мне являться с отчётом, а не я звать вас… Ну, хорошо. Допускаю, что вы не сидели сложа руки, но ваша деятельность всё же ограничивалась текущей работой… А нам необходимо наладить контакты, имеющие перспективу. Поэтому я предложу вам провести несколько мероприятий иного характера. Прежде всего мы можем начать с показа какого-нибудь подходящего фильма, объединить его с небольшим коктейлем и пригласить интересных для нас журналистов, деятелей искусства… вообще…

— Чудесная идея! — с энтузиазмом восклицаю я. — Но, к сожалению, осуществлять её придётся без меня… Мне срочно надо выехать в Стамбул.

— Но как…

— А так: надо. Я как раз сегодня утром собирался поставить вас об этом в известность.

— Но вы должны не ставить меня в известность, а спрашивать разрешения. И я вам ещё не разрешил!

— Но ведь я именно этого и жду, чтобы вы мне разрешили.

— Но вы… вы…

У некоторых людей, не привыкших, чтобы им возражали, это вызывает такой шок, что они теряют дар речи и начинают заикаться. Но заикающийся говорит медленно, а я очень спешу.

— Видите ли, господин посол, если вам необходимо долго обдумывать вопрос о разрешении на мою поездку, то у вас будет достаточно времени после моего отъезда. А я поеду и без вашего благословения. Дело неотложное. Пока вы тут будете играть в коктейли и дипломатию, я должен заниматься работой… не той фиктивной — культурной, а той неотложной, настоящей, грязной работой, для которой вы служите только ширмой!

— Вы грубы… вы… — продолжает заикаться шеф, с трудом сдерживая ярость.

— Как полицейский… Вы это хотите сказать? — добродушно смеюсь я. И прежде чем пуститься в долгий обратный путь к двери, бросаю тем же тоном: — Однако идея у вас чудесная!.. Желаю вам успеха в этом милом культурном развлечении.

* * *

— Но вы ничего не говорили мне об этой поездке… И даже не спросили моего согласия, — сердито замечает Мэри.

И эта — туда же! Похоже, тут все — мои начальники, один я — подчинённый.

— Послушайте, дорогая, я не считаю нужным испрашивать заранее вашего согласия, когда речь идёт об исполнении вами служебных обязанностей.

— Это не входит в мои служебные обязанности. Вы опять хотите меня впутать в какую-то историю…

— Это именно ваши служебные обязанности. Вы сопровождаете меня в качестве секретарши и ничего больше!

На сей раз её раздражение передалось и мне. Мэри бросает на меня испытующий взгляд и произносит уже более мягким тоном:

— Хорошо, посмотрим… Но имейте в виду…

— Да, да, я буду иметь в виду всё, что нужно, только оставьте меня одного, мне ещё кое-что надо сделать.

Она с сердитой гримасой уходит.

Чуть позже её место в кабинете занимает Бенет.

— Я отправил этого… — рапортует он. — Сговорчивый оказался…

— Молодые люди всегда бывают сговорчивыми, когда можно уклониться от службы в армии, — замечаю я.

— Я тут кое-что сочинил насчёт Адамса. — Бенет достаёт из кармана несколько напечатанных на машинке сложенных листков. — В субботу вечером он очень разговорился…

— Вероятно, воодушевлённый своей победой над вами…

— Пожалуй, да, — неохотно признаётся мой помощник. — Вообще он стал болтлив и тут наболтал такое…

— Подчеркните это.

— Я подчеркнул.