Наивный Дурак (СИ)

— О, вот это чистая правда. И не первый случай, когда безвинным и безобидным охотникам Преисподней пришлось незаслуженно пострадать в погоне за вами, о неуловимый Джо. Ну наконец-то мы встретились. Я уже пригласил друзей по случаю такого праздника. Готовьте поздравительную речь с детальными объяснениями на тему своих похождений.

— Ах… прошу прощения, как я могу к вам обращаться?

— Конечно, конечно. Где мои манеры. Разрешите представиться, мессер Андреа да Дит. Василий, безобразник, мог бы нас и познакомить друг с другом, раз знает обоих. А вы?..

— Профессор Сергей Андреевич Котиков, приятно познакомиться. На чём мы остановились… А, так вот. Ах, мессер, не вижу ни одной причины объясняться. Если я правильно понимаю, контракт более не существует, и нас с вашей милой организацией не связывают никакие взаимные или односторонние обязательства, — Сергей улыбался максимально дружелюбно и ну очень раздражающе.

— Вот как? Интересная, но очень спорная позиция, профессор. Мы можем позже обсудить её в компании юристов, но пока позвольте мне изложить собственные контраргументы… — Преследователь протянул к профессору руку, на которой стремительно отрастали длинные чёрные когти.

У герцога Ариона слишком быстро заканчивались подопытные. Повезло ещё, что Безымянный расширительно истолковал «парочку» и захватил пленников с запасом, а не буквально двух. Светопоглощающие существа категорически отказывались от общения или вовсе не способны были говорить, а все попытки развязать им языки или иные аналогичные органы с теми же функциями — приводили к гибели вторженцев. Если к ним возможно было применить слово «гибель». Все замеры подтверждали показания Беара и не выявляли никаких следов личности у инопланетян. Их тела после прекращения работы разрушались, как и отделённые для анализа фрагменты, не оставляя при этом души для сохранения. Их шумы, визг и скрипы не звучали живыми и не поддавались дешифровке, зато раздражали и вызывали внутри Ариона какие-то неприятные ответные вибрации. Автоматические анализаторы и штатный хиромант не смогли дать никаких сведений по материалу, из которого состояли пришельцы, он не поддавался прямым приказам о воздействии и не фиксировался наблюдательными системами Механизма. Исследовательский процесс изматывал, гневил и не приносил результатов. Непростительно.

Но теперь пришёл долгожданный сигнал о нахождении беглеца, так что обстоятельства позволяли расслабиться и сделать перерыв. Герцог отвлекался от череды тревог и неудач искусством. С палитрой и кистью в руках, с отрешённым и возвышенным выражением лица, Арион смешивал краски и неторопливо добавлял новые штрихи к своему творению. Разумеется, он даже не собирался состязаться в рисовании с настоящими мастерами и портить холст, чтоб потом повесить свою неумелую картину на стену, к признанным шедеврам смертных. Нет, перед ним на стуле был зафиксирован один из трёх оставшихся внеземных туристов, а герцог расписывал его беспросветно чёрную физиономию, дабы проявить детали инопланетного облика, придать вражеским чертам ясность и самую малость развлечь себя в процессе. Именно за этим занятием своё начальство застала секретарша с розовыми рожками, которая присутствовала прежде при отчёте Беара. Она вбежала в кабинет со стопкой бумаг, бобиной плёнки и колодой перфокарт, но тут же всё выронила, скривилась, зажала рот руками и умчалась обратно. «Что-то маленькая слишком впечатлительна», — подумал герцог, проводив подчинённую недоумённым взглядом и вернувшись к трудам своим. Через минуту демоница вернулась, всхлипывая и утирая слёзы.

— Ну и что это было? — задумчиво поинтересовался Арион.

— Простите, мой герцог… Я просто не выдержала тошнотворную внешность этого чудовища. Кто бы мог подумать, что в их неразличимом облике краска проявит настолько дикие и противоестественные черты. Это словно творение слепого безумного кошмара с щупальцами вместо рук, страшная пародия на живое настоящее лицо. Мой разум просто не может осознать его нечестивые складки и пустоты…

— Нет у него складок и пустот, — процедил Арион. — Ты бы хоть глаза проверила, дитя. Когда я нанёс первый слой краски — оказалось, что у них вместо физиономии банальная гладкая поверхность. Для чего тогда организму иметь отдельную голову, и откуда из него идёт звук, мне интересно… Действительно, какая-то пародия на жизнь, подражательство. Так что теперь я всего лишь пытаюсь облагородить нашего гостя и придать ему хоть какие-то человеческие черты…

— Это человеческие? — убито переспросила секретарша.

— Что?!

— Простите, мой герцог! У… у вас неподражаемо получается иллюзия объёма на плоскости.