Наивный Дурак

Размеренный стук колёс поезда навевал Василию сон и напоминал о детстве. Приятный ветерок из приоткрытого вверху окна и незаметных щелей в раме спасал купе от летнего зноя. Снаружи проносились безлюдные и тёмные густые леса, кроны деревьев загораживали рассветное солнце. Потом деревья отступили, и за окном потянулись просторные, залитые светом поля. Вдоль железной дороги регулярно мелькали столбы и маленькие каменные домики неизвестного предназначения, а небо наполняли огромные кучевые облака причудливых форм. И только одна деталь пейзажа оставалась неизменной – вытянутая интеллигентная физиономия с грустным взглядом, тонкими усами и козлиной бородкой, обладатель которой вцепился одной длинной когтистой рукой во что-то на уровне крыши вагона, а другую настойчиво пытался просунуть в окно на уровне лица Василия. Последний отполз по своей верхней полке чуть подальше, настороженно наблюдая за навязчивым попутчиком. У Ломова и Алекс было время привыкнуть к ситуации и преодолеть начальный шок – их преследователь провисел за окном всю ночь напролёт. Сей фокус получился без проблем со свидетелями и массовой паники, поскольку на пройденном этой ночью участке пути поезд шёл без остановок и в кромешной тьме мимо редких необитаемых деревенек. Освещения и людей в окружающих населённых пунктах не было ещё со времён наступления наполеоновской пехоты. А наступление наполеоновской пехоты здесь состоялось два дня назад по вине съезда исторических реконструкторов, которые слишком увлеклись культурным отдыхом на природе и кларетом. Местных жителей пришлось эвакуировать, вдалеке над дымом изредка гремели холостые выстрелы дульнозарядных ружей, развевался триколор из знакомых цветов в неожиданной комбинации, а иногда в предрассветном сумраке до поезда даже долетали обрывки французских песен с русским матом.

Цепкий интеллигент вздохнул и произнёс, без крика и без проблем перекрывая внешний шум:

– Ну, дорогой мой человек, раз уж нам приходится волею судеб, в некотором роде, временно разделять это купе, имеет смысл познакомиться. Разрешите представиться, Андреа да Дит, – жаждущая рукопожатия когтистая лапа с неприятным звуком царапнула стекло, протискиваясь в узкую форточку под неудобным углом.

– Василий Евгеньевич, очень приятно, – ответил конспиролог с кивком, осторожно прикрывая форточку в попытке раздавить конечность собеседника, пока та не убралась обратно наружу, оставив в зазоре лишь нечувствительный к боли и давлению коготь.

– Василий, позвольте выразить вам своё искреннее восхищение. Не каждый решился бы в такой ситуации мужественно встретить опасность лицом к лицу без слёз и крика.

– Ну, это преувеличение, вы слишком добры, – скромно ответил Ломов, одновременно просовывая в окно телескопическую трость, которую позаимствовал у мирно спящего на противоположной верхней полке хромого деда, и пытаясь ткнуть ей в лицо Андреа, как раз поправлявшего слетающую шляпу.

– Что вы, дорогой мой человек, просто честен, – заверил интеллигент, умело уворачиваясь от трости. – Поверьте, за вечность работы в этой сфере мне часто приходилось встречать людей, мнящих себя отважными, но не способных пройти проверку испытаниями и трудностями. Храбрых и самоотверженных в мире прискорбно мало, и даже среди них вы выгодно выделяетесь самообладанием в нынешних необычных обстоятельствах, – на этих словах он изловчился, поймал зубами и с громким лязгом откусил кончик трости, после чего отпустил шляпу и снова потянулся к окну. – Позвольте пожать вашу руку.

– Я бесконечно польщён, Андреа, – вежливо улыбнулся Василий, после чего виновато поморщился на укоротившуюся трость и перебросил её обратно на полку невозмутимо похрапывающему старичку. – И всё же прошу меня извинить, но с самого Карантина я крайне серьёзно отношусь к вопросу социальной дистанции и по возможности избегаю физических контактов в общественных местах, дабы не подвергать неоправданному риску здоровье своё и окружающих. Надеюсь, вы можете понять… О, юная леди, могу попросить вилку со стола? – обратился конспиролог к Алекс, которая как раз вернулась в купе из уборной и поспешно закрыла за собой дверь, чтобы никто больше не увидел это безобразие. Девушка криво усмехнулась, подобрала и кинула запрошенный столовый прибор, чудом не попав Василию в глаз, после чего молча завалилась на свою полку.

– Ну что вы, разумеется, понимаю и поддерживаю! Приветствую вновь, синьорина… какая хамоватая пошла молодёжь, o tempora, o mores… Так вот, здоровье – серьёзный вопрос, к которому нельзя относиться халатно, и ваша забота о людях правильна и похвальна, – демон снова нажал на форточку снаружи, расширяя проём. – К слову, я должен со стыдом признать, что забыл дома антисептик, не соблаговолите ли поделиться и передать собственный?..

– Прошу меня простить, синьор да Дит…

– Если можно, «мессер» предпочтительнее.

– О, конечно. Прошу меня простить, мессер да Дит, но антисептик, – конспиролог замахнулся вилкой, целясь в приближающуюся руку, – закончился!