Наизнанку

Каждое утро я передавал директору план технических поручений на день, все-таки персоналом продолжал командовать он. Степашин с благоговением принимал листок, в котором значилось, в какое время и откуда забирать товар и куда его отправлять, и, рассыпаясь в любезностях, поспешно исчезал из кабинета. Как все люди, он избегал приближаться ко мне, подсознательно ощущая опасность.

Несмотря на горячее желание директора услужить, я неизменно отвечал отказом на все его предложения. Мне не нужно было ничего до того самого дня, когда сложившийся в предельной ясности план не потребовал внести кое-какие изменения в обстановку моего рабочего кабинета.

Виктор Павлович исполнил поручение незамедлительно, и уже к обеду напротив моего письменного стола установили второй поменьше, так, что, сидя в своем офисном кресле, я мог бы видеть перед собой лицо той, кому предназначалось новое место.

Некоторое время я просидел в задумчивости, прикидывая дальнейшие действия своего плана, анализируя цены на бирже на новую партию металла и одновременно прислушиваясь к переполоху в офисе – маленькая слабость, ради которой не пришлось даже выходить из кабинета. Молоденькие сотрудницы возбужденно перешептывались между собой. Начальник отдела кадров, веселая и заводная блондинка Лариса, на все вопросы недоуменно крякала. Даже главный бухгалтер Наталья Ивановна, солидная дама уважаемого возраста, забыла про свои отчеты и кудахтала вместе со всеми. Умы женщин «Золотого Ясеня» будоражил один вопрос – для кого в кабинет заместителя директора по финансовой и коммерческой безопасности принесли второй стол.

Задерживаться далее не имело смысла. Я отправил несколько дополнительных поручений директору по электронной почте, выключил компьютер и ушел, ни с кем не прощаясь.

На улице накрапывал мелкий серый дождь, было мерзко и сыро. Привычная погода для начала июня на крайнем севере. Почему она выбрала такое место?

До встречи с Алиной оставалось полчаса, и я провел это время, прохаживаясь в сквере, неподалеку от ветеринарной клиники, и вспоминая все, что успел узнать об этой девушке за восемнадцать дней – именно столько мне понадобилось, чтобы приехать в Мурманск и вытащить из трясины банкротства «Золотой Ясень».

Я перестал называть ее прежним именем, за годы человеческой жизни она привыкла к другому. Теперь ее звали Алина. Она работала ветеринарным врачом и жила с мужем и сыном в маленькой квартире. Сухие факты обычной человеческой жизни. Что они для меня… Просто пыль. Гораздо больше меня интересовала ее внутренняя сущность, свет души, который теперь сиял еще ярче и теплее.

Мне доставляло немалое удовольствие наблюдать за оттенками ее настроений, за ее привычками и характером, за тем, как живо меняется выражение Алининого лица, выдавая малейшие чувства. Я изучал ее заново. Вот она сердится, осматривая запущенного четвероногого пациента, глаза ее темнеют, скулы заостряются, сурово сведенные брови подчеркивают преждевременную морщинку на переносице. Кажется, что вот-вот начнет жестко отчитывать нерадивых хозяев, но нет, терпеливо и спокойно объясняет им схему лечения. Вот мягко улыбается, с искренним вниманием выслушивая рассказы благодарной старушки о проделках ее поправившегося пушистого угрюмого кота, норовящего поскорее удрать из клиники. Однажды я видел, как она смеется, по-детски весело и задорно, и так заразительно, что мне захотелось присесть рядом и хохотать вместе с ней. Иногда о чем-то мечтает. Тогда ее взгляд устремляется вдаль, а на лице замирает выражение нежной грусти. В такие минуты я жалею, что мне не дана способность проникать в мысли людей.

Алина казалась вполне довольной жизнью. Правильно ли я сделал, что нашел ее? Имею ли право вторгаться в ее мир? Я не хотел отвечать на эти вопросы, потому что положения здравого смысла совершенно не согласовывались с моими намерениями.

Я вспомнил нашу единственную встречу. Разумеется, я примчался к ней сразу, как только приехал в Мурманск. Почему-то я был уверен, что она тут же меня узнает, все вспомнит и бросится мне на шею с объятиями и поцелуями.

Одетая в темно-синий плащ и высокие черные сапоги из лакированной кожи, Алина вышла из своего дома, возле которого я в нетерпении поджидал ее не один час, и невозмутимо прошествовала мимо, не обратив на меня ни малейшего внимания. На ходу раскрыла зонт, поправила съехавшую с плеча сумочку и направилась к автобусной остановке. Озадаченный, я последовал за ней, напряженно придумывая предлог, чтобы обратиться. На меня напала непонятная растерянность. Ничего подходящего не приходило в голову, и я не решался догнать Алину.

Узкая щербина на тротуаре оказалась роковым препятствием для острых каблуков. Девушка споткнулась и, вскрикнув, полетела коленками на землю. В долю секунды я оказался рядом.

– О, спасибо! – на меня с признательностью смотрели выразительные карие глаза, – Спасибо, что вы не дали мне упасть.

Я помнил зеленые. Лучистые зеленые глаза, задорные и нежные, смотрящие прямо в душу и излучающие любовь.