Наизнанку. Московский роман

– Да я шучу, шучу, понимаешь, может, это ничего не значит, старые знакомые и все, ты так не думаешь?

– Не знаю, брат, не знаю, что и думать, но внутри я весь взрываюсь, такое ощущение, что разлечусь на мелкие кусочки.

– Хочешь, завтра напьемся с тобой? А то мне тоже нужно стресс снять.

– А тебе-то зачем?

– У меня дед недавно помер, во вторник похоронили.

– Да ты что, брат, я же только летом его видел, он вроде бы не болел.

– Он курил много, лет 40, как паровоз. Ладно, бухаем завтра? Или нет?

Я это дело, конечно, не уважал, и искать в бухле спасение было не для меня, но составить компанию другу был не против.

– Конечно, побухаем, дружище, – сказал я, и мне на удивление полегчало.

В гримерку забежал Альберт:

– Красавчик, вот ты где. Подойди, пожалуйста, к Алекс, она зовет тебя, давай, давай подойди.

– Да, сейчас подойду, спасибо.

– А ты чего скучаешь? Давай на сцену. Обленился совсем.

– А я только оттуда, видишь, «чаек» нагреб, – и Валера показал четыре смятые купюры по 100 $. – Она уже ушла, одни маромойки в зале.

– Ладно, ладно, но чуть позже появись на сцене. А то ребят мало, а ты давай выйди к своей красавице.

– Да, да, сейчас.

Альберт ушел.

Я снова присел на диван, а потом прилег.

– Пойдешь?

Я покачал головой:

– Пусть на хуй идут оба.

Она

Я сидела грустная за столиком.

«Дурачок маленький, кроме эмоций и члена, нет ничего».

Ко мне подошел Альберт.

– Сейчас он подойдет, я ему передал.

– Спасибо, Альбертик.

– Тебе еще принести что-нибудь: фрукты, суши? Виски?

Я улыбнулась:

– Нет, не надо, давай двойной «эспрессо», хочу кофеина.

– Будет исполнено.

– Спасибо.

Я пила свой кофе, но Малыш идти не спешил. Ок, подумала я, не хочешь, как хочешь.

Попросила счет, допила эспрессо, посмотрела на часы: время было пять ноль семь, я ушла, так и не открыв бутылку с шампанским.

Выйдя на улицу, я направилась к проезжей части, чтобы поймать такси до дома. Недалеко от входа были припаркованы две машины Сергея: черный тонированный «Гелентваген» и пятисотый меринок с охраной. Заметила я их не сразу, вообще думала, что он уехал. Но упрямый хрен остался до утра попасти меня. Неужели он всерьез задумал то, что говорил? Зачем ему это надо? Уже скоро и танцоры будут выползать из клуба. Я остановилась в нескольких шагах от входа и старалась всем своим видом показать, что не заметила Сережин кортеж, окна машин были плотно закрыты, и наверняка эти отморозки выжидали. Я судорожно начала набирать по мобильному Мише, чтобы предупредить его.

С Сергеем я познакомилась три месяца назад на дне рождения клуба. И не объясню, почему оставила ему свой номер телефона. Видимо, на тот момент меня никак не могла оставить мысль, что у нас нет будущего с Малышом, и все наши псевдоотношения – чистой воды химера и вымысел. К тому же на тот момент мы были в короткой ссоре, а они случаются у нас часто.

Этот Сергей в принципе был неплохим парнем, нормального для зрелого мужчины возраста – тридцати семи лет. Небольшая залысина его ничуть не портила, а даже, наоборот, вливалась в стиль его строгости и статности. Маленькие серые глазки выдавали его проворство, и то, как много людей он обманул. Он был невысоким, но очень развитым, как умственно, так и физически, что было для меня неким открытием, потому что я привыкла, что гости нашего уютного и приветливого «дома» зачастую, кроме утолщенной барсетки и волосатого живота в виде целлюлитных складок, других достоинств не имели. Он закончил что-то вроде ГАПА по специальности токарь, но ему показалось, что этого не достаточно для амбициозных жизненных планов. В начале девяностых у этого товарища была сформирована небольшая бригада – группа единомышленников, занимавшихся боксом. В свободное от «спорта» время друзья крышевали рынки и кооперативы. Многих его товарищей посадили или подрезали, но Сережу эта участь миновала. Сказались, видимо, хитрожопые татарские корни и товарищ поднялся позже по иерархической лестнице от рэкета до торговли спиртными напитками и, наконец, до Госдумы. А как оно там было в деталях, это за несколько месяцев узнать невозможно, да особо и не хотелось. Но мозги у товарища были, и его смело можно было назвать человеком знающим и начитанным. Наверно, он набирался знаний между поборами с ларьков и распределением «Пшеничной» и «Советского» в те же самые ларьки.

Я его охмурила черство, профессионально, расчетливо, и он подсел. Наслаждался моим обществом, и все рассказывал, как он крут и что любой из этого клуба посчитает за счастье потусоваться в его компании или чего-нибудь больше. Болтливый. Обаятельный, наглый, холодный, интересный. Но все чары на меня не производили особого впечатления. Таких мы видали в разных вариантах. Все, что я хотела, к чему стремилась на тот момент – это проверить свои чувства к Мише, только и всего, прекрасно осознавая, что у меня нет будущего с ним, по крайней мере, выглядит оно обреченным и абсурдным.

Я нажимала судорожно на тонкие и неудобные кнопки телефона, но он не брал трубку. Возможно, Мишин телефон «стоял» на виброзвонке. Что же делать?