Накал страстей

— Нет. Я стою за то, во что я верю. Твой отец дискредитирует мою мать, нанося ущерб ее репутации, и люди покупаются на это. Она работала всю жизнь против коррупции. Она боролась за добро и справедливость, мир и процветание.

Мартин издевался, его слова были насмешливыми:

— Она не супер-герой, Кэйтлин.

— Она является таковой для меня. И я не собираюсь сидеть сложа руки, пока твой отец заставляет ее выглядеть словно коррумпированную прослойку.

Он покачал головой, явно разочарованный.

— Послушай. Что ты сможешь сделать, чтобы Денвер Сандеки изменил свое мнение? Он никогда не меняет свое мнение. Говорить с ним бесполезно. Спор с ним только сделает его счастливее. Он получает удовольствие от чужих страданий.

— Мы должны остановить его.

— Мы не сможем.

— Что...тогда? Я должна позволить ему говорить все те ужасные вещи?

— У тебя есть выбор? — Он полностью повернулся ко мне, его выражение лица не изменилось.

— Я дам интервью. Позвоню репортеру из "Вашингтон Пост".

— Это ничего не изменит. Мы встречаемся. Мы вместе. Наши семьи не близки, но это неважно, потому что восприятие —это все, что имеет значение. Почему кто-то поверит тебе, а не моему отцу? Они даже не попытаются.— Я видела, что он пытался отговорить меня от этой надежды, пытался быть нежным и разрушить реальность происходящего для меня, ее бесплодность.

Но он был не прав, потому что был один человек, который смог бы опорочить Денвера Сандеки...

— Но ты можешь.

Мартин уставился на меня, его взгляд становился все более расчетливым и настороженным. Когда он ответил, каждое его слово было взвешенным и  осторожным:

— Нет. Я не смогу. Как я уже сказал, он уберет меня, а я так близко. Мне будет двадцать один меньше, чем через четыре месяца. Я не могу ничего сделать, потому что потеряю доступ к деньгам.

— Мартин, я могу... Я могу помочь тебе. Мы могли бы жить вместе, делить расходы. Тебе не нужны деньги твоего отца. Ты чертов гений, и у тебя есть все эти патенты. Тебе не нужны его деньги.

Его глаза стали словно щелочки, и он медленно покачал головой.

— Нет. Ты не понимаешь. Мой отец не забудет про трастовый фонд, а  мне нужен этот фонд. Мне нужны эти дома. У меня есть планы, я не могу просто отказаться от них.

— Какие планы? — Я потянулась к нему, но он отмахнулся от меня, отвернувшись, так что я разговаривала с его спиной. — Расскажи мне о планах. О чем ты говоришь?

Он подошел к своему стулу. Его большие, мощные руки вцепились в спинку, и он встал ко мне в профиль.

— Это по поводу венчурного капитала в Нью-Йорке. Дома по всему миру. Шестьдесят миллионов долларов. Спутники. План состоит в том, чтобы работать и полностью прижать его. Если я дискредитирую его сейчас, то он будет искать способы, чтобы сделать меня несчастным, и вспомнит о трастовом фонде. Тогда я потеряю все.

Я смотрела на него с открытым ртом, не произнося ни звука, потому что, по большей части, я была в замешательстве. Через мгновение я нашла, что сказать. Я не была уверена, что эти слова были правильны, но это было единственное, что пришло мне на ум.

— Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь. Какое отношение дома по всему миру имеют к шестидесяти миллионам? И каким образом спутники связаны с тем, чтобы прижать Денвера Сандеки?

Мартин выдохнул, что больше походило на нетерпеливый рык.

— Дома, Паркер. Его дома все на мое имя, и через четыре месяца, когда мне исполнится двадцать один, я потеряю доступ к трастовому фонду. — Мартин повернулся лицом ко мне, выглядя непреклонным. — У меня есть покупатели на шесть из них, и я уверен, что на остальные одиннадцать скоро найдутся. Вот как я получу шестьдесят миллионов.

Я яростно заморгала.

— Ты не можешь этого сделать, эти дома —не твои.

— Они на мое имя.

— Но...

— И все вместе они стоят свыше шестидесяти миллионов. Я продам их, и он ни черта не узнает об этом. Потом я инвестирую деньги в создание телекоммуникационных спутников, которые заменят традиционные стационарные телефоны, абонентскую линию, но и, в некоторых случаях, волоконно-оптический кабель. Я собираюсь разрушить телекоммуникационную монополию, которой владеет Сандеки. Я собираюсь предоставить людям в пригородах услуги, которые заменят стандартные источники Интернета и телефона. Я собираюсь вывести моего отца из бизнеса, заработав при этом миллиарды. Но я не смогу этого сделать, если он прижмет меня сейчас.

Я поморщилась. Это было...невероятно. Эта глобальная корпоративная война и всё это было так далеко от моего понимания.

— Он не может, я имею в виду, это не может быть так просто. Если спутники —это ответ на спор о телекоммуникационной монополии, думаю, кто-то еще решится на это.

Хмурый взгляд Мартина был жестоким, почти насмешливым.

— Ты когда-нибудь слышала про Элон Маск?

— Да. Все знают, кто он.

— Не все.

— Он генеральный директор "Тесла", гений и филантроп, — вежливо рассказала я.

— Ага, ну а ты посмотри хотя бы на его работу по альтернативным источникам Интернета. Это просто спутники, но с этими спутниками не все так просто.

Я фыркнула, зарычав, при этом размахивая руками в воздухе, пытаясь сдержать себя.