Накануне

Наша программа составлялась задолго до этих событий. Но и тогда уже было очевидно, что авианосцы необходимы хотя бы для защиты линкоров.

Мне кажется, И. С. Исаков и Л. М. Галлер, участвовавшие в разработке программы, понимали истинное значение авианосцев. Но они не могли отстоять свою точку зрения. К ним не особенно прислушивались.

Мне хорошо запомнился случай, когда на просьбу увеличить средства ПВО на кораблях, мне ответил:

— Воевать будем не у берегов Америки…

Все это объясняется, как мне кажется, тем, что недооценивалась опасность для кораблей с воздуха. Как-то значительно позже мы предлагали заменить на некоторых крейсерах одну башню главного калибра зенитной установкой, что значительно усилило бы противовоздушные средства корабля. Но предложение это было решительно отвергнуто.

Вместе с тем у Сталина было особое, трудно объяснимое пристрастие к тяжелым крейсерам. Я об этом узнал не сразу. На одном из совещаний я сделал несколько критических замечаний по проекту тяжелых крейсеров.Когда мы вышли из кабинета, руководящий работник Наркомсудпрома. А. М. Редькин предупредил меня:

— Смотрите не вздумайте и дальше возражать против этих кораблей.— И доверительно пояснил, что Сталин не терпит малейших возражений против тяжелых крейсеров. Об увлечении И. В. Сталина линкорами я знал и раньше. Однажды осенью 1939 года мы, были у него на даче. Помнится, из Таллина приехали К. А. Мерецков и И С. Исаков. Когда, официальная часть разговора окончилась, за ужином зашла речь о Балтийском театре. Я высказал свое сомнение относительно линкоров — не о том, нужны ли в принципе такие корабли, а конкретно, следует ли их строить для мелководного Балтийского моря, где линкоры легко могут подрываться на минах.

Сталин встал из-за стола, прошелся по комнате, сломал две папиросы, высыпал из них табак, набил трубку, закурил.

— По копеечке соберем деньги, а построим, — чеканя каждое слово, проговорил он, строго глядя на меня.

Я подумал, что у него есть какие-то свои планы, делиться которыми он не считает нужным. Возможно, так оно и было.

Выполнение большой судостроительной программы началось в 1937-1938 годах. Проектирование и закладка кораблей велись в необычайно быстром темпе. Еще больший размах дело приобрело в 1939 году. Сотни заводов работали на Наркомат судостроения, изготовляя механизмы и вооружение. Но для вступления в строй крупного корабля требовалось примерно три-пять лет.

* * * 

Начиная создание большого флота, мы добрым словом поминали наших знаменитых кораблестроителей А. Н. Крылова и Г. И. Бубнова. Их ученики Ю. А. Шимановский, Б. Л. Поздюнин и П. Ф. Папкович — всех их не перечислить! — сейчас трудились много и плодотворно.

С Г. И. Бубновым мне встречаться не довелось. Лекции А. Н. Крылова я слушал в академии. Ближе познакомился с ним лишь в 1945 году. Удостоенный звания Героя Социалистического Труда, овеянный всемирной славой, он оставался простым и скромным. Он принял нас — адмиралов И. С. Исакова, Л. М. Галлера, Н. В. Исаченкова и меня — в своей небольшой квартире. Тема беседы была одна — корабли. Выдающийся ученый умел говорить увлекательно и остроумно. С юмором рассказал он нам, как когда-то руководил установкой кессонов при постройке одного из ленинградских мостов.

— Дали мне в руки огромный рупор. Уселся я с ним на своем КП — на гранитной набережной. Кричу рабочим, а они не слышат: ветер все заглушает. Сгоряча к таким выражениям прибегал, что прохожие уши затыкали…

Алексей Николаевич, несмотря на преклонный возраст, продолжал неутомимо работать. Для нас было большим горем, когда он, по словам одного из товарищей, перестал «вычислять и жить».

Когда встал вопрос об увековечении его памяти, по инициативе моряков имя А. Н. Крылова присвоили только что созданной Академии кораблестроения в Ленинграде. Трудно было найти лучшее решение.

* * *

Когда Гитлер в сентябре 1939 года напал на Польшу, очевидно, следовало сразу решать, как быть дальше с этой программой. Строительство большого флота мы могли продолжать прежними темпами, только будучи совершенно уверенными в том, что война начнется не скоро. Коль такой уверенности не было, а ее и не могло быть, дорогостоящую, отнимавшую массу ресурсов программу следовало немедленно свернуть. Мы не внесли такого предложения. Считаю это своей ошибкой. Изменений в нашей программе не последовало. Напротив, темп строительства даже нарастал, что влекло за собой колоссальные расходы на строительство военно-морских баз, доков, заводов и т. д.