Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию

— Английское правительство не согласится предоставить Германии свободу действий в Восточной Европе, — парировал Черчилль. — Хотя мы и в самом деле находимся в плохих отношениях с Советской Россией и ненавидим коммунизм не меньше, чем ненавидит его Гитлер, вам следовало бы твердо знать, что если бы даже Франция была в полной безопасности, Великобритания никогда не утратила бы интереса к судьбам континента настолько, чтобы позволить Германии установить свое господство над Центральной и Восточной Европой.

— В таком случае, — Риббентроп резко отвернулся от карты, — война неизбежна. Другого выхода нет!

* * *

В поисках очередного компромисса между великими державами Англия потратила все драгоценное лето 1938 г. Но как было не раз, вместо серьезного нажима на Германию, она совместно с Францией продолжала требовать от Чехословакии уступок во имя сохранения мира в Европе. Угроза ее большевизации, по мнению руководства Англии, стало бы реальностью в ожидаемой войне. Английская сторона исходила из того, что «слабая Германия не хочет, а сильная Франция не может пойти на закрепление британской гегемонии». Следовательно, за усилением Германии и ослаблением Франции следовало изоляция Советского Союза, который «21 сентября предложил провести конференцию для выработки мер против агрессии». Итоги весьма неумной сделки стала Мюнхенская конференция (29–30 сентября 1938 г.), где Англия и Франция передали Германии Судеты в обмен на декларации о ненападении.

Следует отметить, что когда Гитлер только готовился поглотить Чехословакию, Сталин неоднократно (в марте, апреле, мае, июне, августе) поручал Наркомату иностранных дел находить формы и способы публичного подтверждения готовности СССР защитить Чехословакию.

На запрос Праги о возможности СССР защитить Чехословакию Сталин 20 сентября ответил утвердительно. В Киевском округе даже создавалась специальная группировка войск. Были намечены оперативные передвижения и в Белорусском округе. Однако правительство Чехословакии просто капитулировало под давлением Англии и Франции. Сталина очень беспокоила свобода Гитлера на Востоке, которую ему дали англо-германская декларация о ненападении (сентябрь 1938 г.) и франко-германское соглашение (декабрь 1938 г.). Черчилль, вспоминая о заседании ассамблеи Лиги Наций 21 сентября, где с резким официальным заявлением выступил Литвинов, пишет: «Это публичное и недвусмысленное заявление одной из величайших заинтересованных держав не оказала влияние на переговоры Чемберлена или на поведение Франции в данном кризисе. Советские предложения фактически игнорировали. Они не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом, как будто Советской России не существовало. Впоследствии мы за это поплатились».

Я не без умысла цитирую величайшего британского политика XX столетия. Дело в том, что, во-первых, он объективен в своих мемуарах, как никто другой. Во-вторых, когда он писал их (написаны в марте 1948 г.), все еще было свежо в его памяти. Прошло всего несколько лет после окончания Второй мировой войны. Появились новые документы. У Черчилля было достаточного времени все обдумать и взвесить. В любом случае, человек, который лично определял политику страны и стратегию ведения военных действий Вооруженными силами Британии, достоин быть не просто услышанным — он является ценным носителем объективной информации.

2

Генерал П. А. Судоплатов вспоминал: «В августе 1939 года объем разведывательной информации резко возрос. Мы получили достоверное сообщение о том, что французское и британское правительства не горят желанием оказать Советскому Союзу поддержку в случае войны с Германией. Это вполне совпадает с данными, полученными нами тремя или четырьмя годами раньше от кембриджской группы. По этим сведениям, британский кабинет министров, точнее, Невилл Чемберлен и сэр Джон Саймон, рассматривал возможность тайного соглашения с Гитлером для оказания ему поддержки в военной конфронтации с Советским Союзом. Особое внимание заслуживала информация трех надежных источников из Германии: руководство вермахта решительно возражало против войны на два фронта. Полученные директивы обязывали нас быстро рассмотреть возможные варианты сотрудничества со странами, готовыми подписать соглашения о противодействии развязыванию войны. Речь шла не только об Англии и Франции, с которыми велись консультации с начала 1939 года, но также и о Германии. В Германии за мирное урегулирование отношений с Советским Союзом выступали в среде влиятельных военных лишь выходцы из Восточной Пруссии».

Фактически терпение Сталина лопнуло уже весной 1939 г. Уставший от хитрости политиков Великобритании и Франции, он дал им понять, что в конце концов готов пойти на контакт с Гитлером! Выступая на XVIII съезде партии 10 марта 1939 г. Сталин объяснил, почему «неагрессивные страны, располагающие громадными возможностями, так легко и без отпора отказались от своих позиций и своих обязательств в угоду агрессорам?