Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?

Содержание каждой степени боевой готовности и предусмотренные для нее действия разрабатываются специалистами и после многочисленных согласований закрепляются законодательно[6], либо нормативно, например директивами Верховного главнокомандующего. Совершенно очевидно, что на высшем уровне определяются лишь наиболее общие требования к войскам для каждой степени боевой готовности и основные мероприятия, которые необходимо провести для соблюдения этих требований. Все они подробно раскрываются в нормативных документах (уставах, наставлениях, инструкциях) для каждого вида вооруженных сил, рода войск и даже для отдельных частей, соединений и объединений.

Конкретный характер содержания степеней боевой готовности проявляется, например, в том, что серьезно отличаются мероприятия по приведению в повышенные степени боевой готовности частей и соединений разных родов военно-воздушных сил (далее ВВС): стратегической и фронтовой, истребительной и ударной (бомбардировочной и ракетоносной) авиации. Все эти детали должен очень хорошо знать из своего (боевого) опыта и учитывать при проведении предстоящей операции тот командующий, который отдает такой приказ.

В силу исключительной политической, военной и экономической значимости деятельности по переводу войск в состояние непосредственной готовности к боевым действиям (войне)[7], ни содержание степеней боевой готовности, ни тем более предусмотренные для них действия не могут быть предметом произвольного толкования каким-либо должностным лицом, сколь бы высокую должность оно не занимало.

Судя по многочисленным публикациям на тему 22 июня, некоторые историки имеют весьма смутное представление о системе степеней боевой готовности и при этом достаточно легковесно или даже искаженно воспринимают, трактуют и излагают в своих трудах роль и назначение повышенных степеней боевой готовности, а также процедуру их реализации. Это, в свою очередь, приводит к тому, что за «туманом» второстепенных и малозначащих деталей внимание читателей отвлекается от принципиальных, наиболее существенных вопросов. Таким образом, в обществе преднамеренно формируется ложное представление и о сути происходившего в стране в то время, и о реальных возможностях советских вооруженных сил по отражению агрессии фашистской Германии, и о тех мерах, которые необходимо было для этого предпринять.

Для того чтобы понять глубину и сложность вопроса с боевой готовностью, можно, например, охарактеризовать основные вехи в комплексе традиционных мероприятий по приведению в полную боевую готовность частей ударной фронтовой авиации, которые закономерно сложились в ходе развития военного искусства.

По заранее определенному сигналу, состоящему буквально из одного слова (а не на основании многословной, двусмысленной и противоречивой телеграммы), по тревоге поднимается сама авиационная часть, а также части и подразделения обеспечения: аэродромно-технического, радиотехнического, хранения и доставки боеприпасов, противовоздушной обороны (далее ПВО). Далее все мероприятия разделяются на несколько параллельных, но тесно взаимоувязанных «потоков», определяющих действия:

■ летного состава;

■ группы руководства;

■ инженерно-технического состава;

■ аэродромных служб;

■ сил и средств обеспечения.

В частности, летный состав прибывает на защищенный (запасной) командный пункт, где командир авиационной части проверяет состав экипажей и их готовность к выполнению боевого задания[8], ставит (уточняет) задачу и распределяет экипажи по группам: ударной, подавления ПВО противника, демонстрационной (отвлекающей). Далее летный состав прибывает на стоянки самолетов[9], контролирует завершающий этап подвески первого боекомплекта и занимает места в кабинах самолетов, чтобы по первому сигналу запустить двигатели, вырулить на взлетно-посадочную полосу и взлететь.