Накануне

– Всегда так было, Джаг. Это ты верно сказал. – Он переложил на столе какие-то бумаги и оперся локтями на стол. – Признаюсь тебе, я вздохнул с облегчением, когда он сказал, что вы завтра в Сентервиль едете, как раньше. Возвращение к привычному ходу вещей пойдет Арчи на пользу. – Мистер Эндрюс вздохнул. – Он мало об этом говорит, но мне кажется, отъезд матери сказался на нем куда сильнее, чем я ожидал.

– Ну, наверное, это нормально.

На мне отъезд матери тоже сказался не лучшим образом.

Но сейчас вообще-то речь шла о другом. Интересно: Арчи рассказал отцу, что едет со мной в Сентервиль, хотя после того нашего разговора прилагал немалые усилия, чтобы со мной не пересекаться. Итак, либо он действительно собирался встретиться со мной завтра… либо он использовал меня как алиби.

И как же мне стало больно оттого, что второй вариант казался куда более вероятным, чем первый.

И жалко, что я не стукач. Если кто и скажет Фреду Эндрюсу, что у Арчи другие планы на День независимости, то только не я.

– Совершенно нормально. Надо дать ему разобраться в себе. – Голос мистера Эндрюса вернул меня к реальности. – Я даже не стал возражать, когда он сказал, что останется ночевать у тебя накануне праздника. Что тут скажешь? Святой я человек.

– Ночевать?

Я невольно повысил голос. Арчи никогда не оставался у меня ночевать, даже когда мы по-настоящему дружили. У меня дома просто места столько не было.

Откашлявшись, я произнес уже обычным тоном:

– Ну да. Как в старые, добрые деньки, все такое. Подурачимся, будто нам снова десять. Жаль только, что для домика на дереве мы уже великоваты.

Мистер Эндрюс поднял брови.

– Если ты просишь меня построить вам новый домик на дереве, ничего не выйдет. Я тут и так по уши в работе, сам видишь.

– Вижу, вижу. – Помолчав, я глубоко вздохнул. Вот он, момент истины. Нужно наконец решиться. – Кстати о работе… у вас на этом проекте вся команда задействована. А мой отец тут? Что-то я его не видел.

– Твой… отец? – На лице мистера Эндрюса сменились недоумение, удивление… и, наконец, жалость.

У меня упало сердце. Вот оно. Правда, от которой я так старательно прятался.

– Джаг… – мягко начал мистер Эндрюс, и от звука его голоса, от намека на сочувствие в его тоне у меня перехватило горло. – Твоего отца здесь нет.

Я молчал, со страхом ожидая, что он скажет дальше. Мистеру Эндрюсу явно было очень неудобно. Ну и ладно. Не все же мне одному корчиться от неловкости.

– Это… м-м-м… еще одна причина, по которой я рад, что Арчи останется у тебя ночевать сегодня. Твой отец, он… – Мистер Эндрюс словно раздумывал, как ему выразить мысль, и стоит ли ее выражать вообще. Наконец он прямо посмотрел мне в глаза. – Джаг, ты знаешь, у меня с твоим отцом давняя история. Он мне как брат.

Я молчал, не отводя взгляд.

– Но люди меняются, становятся другими, их пути расходятся… и, понимаешь, это печально… видит бог, даже трагично… но не всегда можно это как-то исправить.

Мой папа был мистеру Эндрюсу как брат? Да, это точно. Вот и Арчи был мне как брат когда-то. А мистер Эндрюс был мне как второй отец – надежный, точно сошедший с экрана телевизора отец, который упаковывает тебе завтрак в школу и выгуливает пса. Никогда и ни за что я бы не подумал, что буду вот так сидеть напротив него, понимая, что все – связи между нашими семьями, наша дружба, наше взаимное доверие – истлело.

Слово прозвучало, как пощечина. «Алкоголик». Мы все об этом знали, конечно. Просто не произносили вслух.

Плечи мистера Эндрюса поникли.

– Ты и сам видел. Не знаю, может, дома он это скрывал. Я бы на его месте попытался. Но в какой-то момент скрыть это уже невозможно. Не получается. – Он перегнулся через стол, чтобы взять меня за руку, но я отпрянул. Мы тут не в рекламном ролике реабилитационного центра, мы о моей жизни говорим вообще-то. – Подробности не имеют значения. Типичная история, знакомая очень многим. Ты же знаешь, это болезнь.

– Я знаю, – стиснув зубы, произнес я.

Можно подумать, мне нужны оправдания Фреда Эндрюса.

Можно подумать, тут вообще нужны какие-то оправдания.

– Поэтому, как я уже сказал, я рад, что Арчи сегодня останется ночевать у тебя. Я понимаю… Ривердейл – маленький городок. Слухи тут быстро разносятся. Я знаю, что твой отец не ночует дома, и подумал, что компания тебе не помешает.

На полу трейлера засохло грязное пятно – след чьей-то кроссовки. Я уставился на это пятно, будто в нем крылись все тайны Вселенной.

– Где мой отец, мистер Эндрюс? – тихо спросил я.

– Джагхед… – Он пригладил волосы, встал, посмотрел на меня, снова сел. – Джаг… Я не… честно, я думал, ты знаешь. После того как уехала твоя мама, твой отец стал пить еще больше. Ты, наверное, заметил. На работе он почти не появлялся. А когда приходил, он был слишком пьян, чтобы работать. Мне пришлось его отпустить, Джаг.

– Когда? – Я изо всех сил старался, чтобы мой голос не дрогнул. – Когда вы его уволили? – Это слово кололо мне язык, душило меня.

– В марте, – признался мистер Эндрюс.