Накануне Галактической войны (СИ)

Возле царя стоял сам Аристарх. Взгляд у него был замученным, волосы лежали неопрятно, глаза были сухими и грустными. За ними скрывался мир, в котором жил Аристарх в последних днях своей жизни. И мне хочется знать, что же это за мир.

На другом портрете были только дети царской семьи. На следующем — портрет Аристарх с Виолеттой, где парочка стояла в обнимку и улыбалась. Но в глазах Аристарха помимо любви было что-то еще…и очень хорошо скрыто…

— Кстати, ты, когда был Аристархом, любил Виолетту и был на ней помолвлен, — сказал Феодосий, рассматривая меня с интересом.

Я внимательно посмотрел на Виолетту. Эта девушка, в отличие от своего жениха, казалась счастливой и радостной. Ее улыбка была пропитана счастьем, глаза излучали жизнерадостность. А на лице Аристарха была всего лишь жалкая карикатура улыбки. Зато ярко был показан в его взгляде испуг.

Чем же ты так был напуган в те времена? И имеет ли это какое-то дело с тем “мраком в бесконечности”, стоящим сзади тебя на той фотографии?

Я пришел в себя от рассказа Феодосия:

— И что? Мне сейчас все равно на эту Виолетту.

Парень вздохнул, продолжая рассматривать портрет. Я же отошел от них и приблизился к красочной проекции, продолжая внимательно ее изучать глазами. Андор привлекал меня. Он казался с виду прекрасным, и у меня в голове появилось спонтанное желание увидеть эту планету своими глазами. Я уже и так смирился с тем, что на Землю не вернусь, родителей не увижу и мои родители теперь спокойно могут утверждать о том, что сына в их семье никогда не было, а Полина навсегда потеряла своего брата, над которым любила в свое время подшучивать.

Вспоминать родителей было больно. Этим я был похож на Петра…

Андор крутился возле моих глаз и манил меня приблизить до высоких размеров. Я нажал пальцем на планету и пальцами расширил ее до небольшого размера, что сильнее позволило мне ею любоваться. Хочу посетить ее, но если там окажусь, то попаду в новое приключение. Если Андриана узнает о том, что я попал на столицу, то объявит охоту на меня.

Крутя пальцем Андор, я отошел от реальности и задумался насчет остальных ребят. Совесть яростно зубами впилась в сердце, раздирая его по кусочкам.

 Где вы? Мне вас так не хватает…

Феодосий начал открывать различные ящики, словно искал какую-нибудь пищу. Этим самым он напомнил мне, как Оля открывала все полки комода в поисках интересных находок, как она запихивала всю еду из лаборатории в рюкзак. Вспомнив Олю, на меня упала серая тоска.

Тут мысли об Оле испарились в моей голове, а вместо них топором ударило воспоминание, не принадлежащее мне. Это воспоминание казалось очень старым. Ростом значительно я вытянулся, на мне был надет какой-то темный костюм. Я, торопясь, бежал по лестнице вниз. Меня преследовали странные чувства, смешиваясь друг с другом, образовывая кашу. Ярость преследовала повсюду, мотивируя меня совершить какое-то дело, которым я был озабочен в последнее время. Этот гнев не давал толком думать. Я чувствовал, как взрывался из-за него. Помимо него был чем-то напуган, я боялся за жизнь…семьи…невесты…брата… Мне не хотелось, чтобы они страдали из-за меня, ведь все это случилось из-за меня, виноват в этом был только я… И эта вина мучила очень сильно. Я был в сильной безысходности, не знал, что делать.

Вскоре я спустился вниз и оказался в этом подземном помещение. Из окон излучал солнечный свет. Повсюду раздавался гул космических лайнеров, которые улетали из этой планеты. Я подбежал к аппаратуре и включил ее. Но меня отвлек детский голос:

— Аристарх, когда ты начнешь делать то, что пророчит тебе судьба? 

Я повернул голову, посмотрел брату в глаза и резко ответил ему очень высоким голосом. Сказал то, о чем никогда в своей жизни не думал.

— Поверь мне… Петр… я знаю… что делаю. В конце концов, мне лучше знать, когда я сделаю то, что мне там пророчит… высшая сила. А теперь не лезь ко мне, я хочу встретиться с… Виолеттой.

Произносить эти слова было трудно, каждое слово застревало в горле и казалось, что я сейчас лопну от своей отчаянной ситуации, ведь брату невиданно то, что хорошо известно мне… Но впутывать ребенка еще в это не хочется… Это моя миссия, моя тайна, и я не успокоюсь до тех пор, пока не доделаю ее. Готов ее доделать даже в следующей жизни…

— Да что значит твое «когда»? — возмутился малыш Петр, — Ау, очнись, Аристарх! Война идет! Когда ты сделаешь то, для чего вообще родился!?