Накануне Господина: сотрясая рамки

25 Следует иметь в виду, что в действительности различие между природой и культурой проходит внутри природы, так что любое противопоставление культуры природе в любом случае фетишизирует природу: единственно последовательный натурализм состоит в том, чтобы рассматривать специфически человеческое измерение как часть природы.

26 See Eric Santner. On the Psychotheology of Everyday Life. Chicago: University of Chicago Press, 2001.

27 Кьеркегор С. Понятие страха / пер. и коммент. Н. В. Исаевой и С. А. Исаева // Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. С. 115–248.

2. Любич – поэт цинической мудрости?

Решил как-то Иисус отдохнуть от своей нудной мессианской работы проповедника и чудотворца и взял небольшой отпуск, чтобы поиграть в гольф на берегу Галилейского озера с одним из апостолов. Предстояло совершить трудный удар, но у Иисуса он не получился, и мяч улетел в воду, так что пришлось прямо по воде идти доставать его (дежурный фокус). Когда Иисус приготовился совершить удар еще раз, апостол предупредил его, что это не так-то просто, такое под силу разве что Тайгеру Вудсу; на что Иисус возразил: «Какого дьявола, я сын Бога, могу делать то же самое, что и жалкие смертные вроде Тайгера Вудса!» – и ударил по мячу снова. Тот опять улетел в воду, так что Иисус снова пошел за ним по воде. В этот самый момент неподалеку прогуливалась группа американских туристов, и один из них, наблюдая за происходящим, спросил, повернувшись к апостолу: «Бог мой, что воображает себе этот парень? Будто он Иисус Христос?» На что апостол ответил: «Нет, он воображает, будто он Тайгер Вудс!» Именно так работают фантазматические идентификации: никто, даже сам бог, не является напрямую тем, кто он есть. Поэтому даже богу нужна децентрированная извне точка идентификации в некоем минимальном фантазийном сценарии.

Эрнст Любич – кинорежиссер, чьи работы состоят из многочисленных вариаций такого децентрирования. Тема децентрированной фантазии, поддерживающей сексуальные отношения, принимает странный оборот в его «Недопетой колыбельной» (1932 год; первоначальное название фильма – «Человек, которого я убил», было изменено сначала на «Пятая заповедь», чтобы избежать «ложного впечатления в умах публики о герое этой истории»; фильм в итоге был выпущен под названием «Недопетая колыбельная»). Вот краткое содержание истории. Французский музыкант Поль Ренар, мучимый воспоминаниями об убитом им на фронте солдате Вальтере Гёльдерлине, отправляется в Германию, чтобы по адресу на письме, взятом им у убитого, найти его семью. Из-за антифранцузских настроений, которыми по-прежнему проникнута Германия, доктор Гёльдерлин поначалу отказывается принять Поля и указывает ему на дверь, но его отношение меняется, когда невеста Вальтера, Эльза, узнает в Поле человека, незадолго до этого оставившего цветы на могиле Вальтера. Вместо того чтобы сразу открыть правду, Поль рассказывает семье Гёльдерлина, что он был его другом и они вместе учились в консерватории. Хотя соседи не одобряют этих отношений и по городу ползут враждебные сплетни, Гёльдерлины все больше проникаются дружескими чувствами к Полю, который влюбляется в Эльзу. Когда она показывает Полю спальню своего бывшего жениха, он не выдерживает и говорит ей всю правду. Эльза убеждает его не говорить ничего родителям Вальтера, для которых он стал вторым сыном, и Поль, согласившись на это, остается в принявшей его семье. Доктор Гёльдерлин дарит Полю скрипку Вальтера, и в финальной сцене фильма Поль играет на скрипке, в то время как Эльза аккомпанирует ему на фортепьяно, а родители смотрят на них любящими глазами. Не удивительно, что Паулина Кэль раскритиковала этот фильм, заявив, что Любич «выдает банальную сентиментальную ерунду за ироническую поэтичную трагедию»1.