Накануне и в дни испытаний

Производством самого главного элемента оптических приборов - оптического стекла - занимался вначале всего один завод. И в последующем этот завод оставался основным поставщиком специального стекла. Находился он в Приуралье и возник из эвакуированных сюда двух заводов оптического стекла - из Ленинграда и Изюма. Почему оптики оказались именно здесь? Тут был небольшой завод художественного стекла. Как будто неплохо, что заводы попали туда, где делали художественное стекло. Но, как оказалось, художественное и оптическое стекло сильно разнятся как по варке, так и по обработке. Завод пришлось переоборудовать полностью, приспособив его к новому производству.

Но это только сказать - переоборудовать. На заводе художественного стекла работали деды, отцы и внуки, составившие костяк рабочей силы нового завода. И вот то, что создавалось сто пятьдесят лет, что было их смыслом жизни и предметом гордости - производство неповторимых произведений искусства, слава о которых шла за пределами страны, нужно было буквально уничтожить собственными руками - золотыми руками мастеров. Это была большая трудность, но не главная. Оптическое стекло во всем мире тогда варили только из двух глин - одно месторождение находилось в нашей стране, другое - в Германии. Месторождение, что было на Украине, захватил враг. Где взять новую глину? Ее нашли на Урале. Это была, безусловно, не та глина, но приготовить из нее оптическое стекло было можно.

Еще трудность - лепка горшков для варки стекла. Казалось, какие тут сложности? Однако горшки стали камнем преткновения. Традиционный способ их изготовления - гончарный. Слепить не сложно. А вот высушить до нужной кондиции - целая проблема. Сохли горшки почти полгода - такова технология. Без подобной сушки в печь горшок лучше не ставить. Выйдет бракованное стекло.

Поставку стекла необходимо было возобновить на новом месте через два месяца, иначе кончатся все запасы и остановятся оптико-механические заводы. До войны пробовали тромбовать горшки из менее влажной глины. Такие горшки сохли всего 7-10 дней. Но в то время горшков хватало. А теперь главный технолог завода И. М. Бужинский не спал дни и ночи вместе со своими помощниками, решая эту и другие проблемы.

Завод художественного стекла то ли случайно, то ли специально построили когда-то так, что до него просто так и не доберешься. Он лежал в глубинке - в двадцати километрах от железной дороги. Топливо для печей - дрова. И теперь они оставались главным энергетическим сырьем. Но дрова надо еще взять у леса. К пятистам постоянным лесорубам присоединились и старые кадровые рабочие. Золотые руки стекольщиков-художников взяли топоры. Даже инженеры привлекались к этому. Существовал закон: независимо от должности, каждый должен заготовить и вывезти из леса (на себе) три кубометра дров. От вывозки дров освободили только главного инженера и по совместительству начальника стекловаренного цеха И. М. Бужинского. За него взялся вывезти эти дрова из леса директор завода, понимая, как много зависело от главного инженера. И парторг ЦК ВКП(б) на заводе И. Е. Шаповал доставил на самодельных саночках несколько кубометров дров.

Когда топлива было в обрез, работал только пятнадцатисильный движок. Его энергии хватало, чтобы поддержать необходимую температуру в остывающих чанах со сваренным стеклом. Стекло не должно остывать быстрее или медленнее - только в заданном режиме. Лишь в таком случае его можно использовать для производства оптики. Стекловарение, как и варка стали, - непрерывный процесс. Даже небольшая пауза в теплоподаче приводила к неприятным последствиям. Все сваренное стекло выбрасывали.

Смешно сказать, но однажды один из технологов выбил стекла в доме, где жил первый директор завода, увидев, что у того горит электрическая лампочка, когда всем отключили свет. Директор провел в свою квартиру освещение тайком как раз от аварийного движка. И технологу за его поступок (а положение с варкой стекла было в то время прямо-таки отчаянное) ничего не было. А директора (не только, конечно, за это) освободили от должности.

И это не все. Враг забросил на завод свою агентуру. Если бы не стало завода в Приуралье, мы остались бы без оптического стекла. Как бы воевала армия без приборов? За первый год войны на заводе более двадцати раз загорались склады, были пущены под откос несколько паровозов с готовой продукцией, было предотвращено уничтожение самого завода. Бдительность заводских тружеников помогла выявить тех, кто готовил эту диверсию. Попытка гитлеровской агентуры уничтожить наш единственный в то время завод оптического стекла провалилась.