Накануне мировой катастрофы

«После того, как я закончил набросок биографии Гитлера, я осознал, что я, опираясь исключительно на оригинальные документы, не узнал ничего о Холокосте. Я не нашел никаких документов, которые доказывали бы, что Гитлер как-то замешан в Холокосте, и это меня глубоко обеспокоило. Я снова принялся за работу. Я просто не мог поверить своим глазам, поверить в то, что нет документов, которые доказывали бы, что Холокост имел место» [642].

Правда, из этих фактов Ирвинг сделал не тот вывод, что Холокоста не было, а что его без ведома Гитлера осуществили экстремистские силы в СС. Этот сомнительный тезис Ирвинга никто не поддержал. Когда он в апреле 1988 года во время второго процесса Цюнделя прочел доклад Лейхтера, он выступил после самого Лейхтера в качестве свидетеля защиты и склонился к ревизионистскому курсу. Ирвинг был тогда убежден, что ревизионизм вскоре произведет прорыв и надеялся, что при таком развитии он сможет играть ведущую роль. Он прочел несколько докладов, в которых он оспаривал существование газовых камер в Освенциме, один из них в Вене: спустя 16 лет он стал для него роковым. 11 ноября 2005 года он был арестован в Штирии и теперь сидит в австрийской тюрьме. Теоретически всемирно известному британскому историку грозят 20 лет тюрьмы.

Как уже говорилось, Ирвинг после появления экспертизы Лейхтера думал, будто ревизионизм находится накануне прорыва, но в этом он глубоко заблуждался. Заинтересованные в поддержании лжи круги кинулись на защиту газовых камер, как львица на защиту своих детенышей, и Ирвинг стал жертвой бойкота, который нанес ему огромный финансовый ущерб. Его книги за одну ночь исчезли с полок книжных магазинов. После того как Дебора Липстадт в своей книге «Отрицание Холокоста» с ненавистью обрушилась на него, он обвинил эту американскую еврейку и издательство «Пенгвин букс », выпустившее ее книгу, в клевете, но проиграл процесс, который состоялся в Лондоне в 2000 году. СМИ подали это так, будто тем самым был опровергнут ревизионизм, хотя суд не занимался историческими фактами, а только решал, оклеветала Дебора Липстадт Ирвинга или нет, и ответил на этот вопрос отрицательно.

Студент: Если бы суд решил в пользу Ирвинга, это было бы истолковано как доказательство того, что суд признает правильность тезисов Ирвинга, хотя, с объективной точки зрения, это также не соответствовало бы фактам. Судья не мог не отклонить иск Ирвинга, иначе он неизбежно попал бы под обстрел еврейских организаций.

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Я не могу умолчать и о том, что Ирвинг, хотя он выдающийся историк Второй мировой войны, не специалист по Холокосту. Он никогда не написал на эту тему ни одной статьи и тем более книги. К тому же он с самого начала представлял лишь смягченную форму ревизионизма, постоянно путался в этом вопросе, так что невозможно было сказать, какую, собственно, позицию занимает Дэвид Ирвинг в отношении Холокоста. Те, кто знает характер Ирвинга, не сомневаются в том, что на процессе он безоговорочно отречется от ревизионизма, чтобы купить этой ценой как можно более мягкий приговор.

На лондонском процессе Ирвинг, который недостаточно знает тематику Холокоста, мог бы привлечь в качестве эксперта Гермара Рудольфа, но он отказался от этого из тщеславия, потому что надеялся один противостоять фронту его обвинителей и их экспертов. Как ведущий, наряду с Карло Маттоньо, специалист в области ревизионизма, Рудольф сделал бы из экспертов Деборы Липстадт фарш. Причина того, что этот шанс был упущен, — исключительно своенравие Ирвинга. Тем не менее английский историк привел эксперта Деборы Липстадт д-ра Петера Лонгериха — не еврея, а перевоспитанного немца — в крайнее замешательство, упорно спрашивая его об отверстиях для вбрасывания Циклона-Б в потолке морга I крематория II в Бжезинке; то, что таких отверстий нет, д-р Лонгерих не мог оспаривать.

Студентка: Значит, на Лондонском процессе спорили о сути дела, т. е. об исторической реальности Холокоста?

Ф. Брукнер: Да, и в результате этой дискуссии судья Чарлз Грей постановил: «Я должен признать, что я, как и большинство людей, считал доказательства уничтожения евреев в газовых камерах Освенцима бесспорными. Правда, я отошел от этого ранее сложившегося мнения после изучения представленных сторонами доказательств» [643].