Накануне мировой катастрофы

При подготовке одного из таких процессов в Мюнхене защитник Клаус Гебель принял меня 22 июля 1992 года в своей канцелярии, чтобы обсудить мое выступление в качестве эксперта. Он сообщил мне, что нет никакой надежды на то, что я или какой-либо иной компетентный свидетель будет когда-либо заслушан по делу о Холокосте. Он сказал так, потому что незадолго до этого говорил по телефону с судьей, который должен был судить его подзащитного, и тот сказал ему, что есть указания с самого верха отвергать все доказательства, ставящие под сомнение Холокост» [648].

Студентка: А я раньше думала, что ФРГ это правовое государство!

Ф. Брукнер: Ребенком вы, вероятно, тоже верили, что детей находят в капусте.

До начала 90-х годов никто никогда не пытался представлять оправдательные контрдоказательства по вопросу о Холокосте. Но когда такие попытки в 1991 году начались, политики и судьи, нарушив основные человеческие права и конституционные нормы, позаботились о том, чтобы сделать это историческое табу и юридически неприкосновенным.

Студент: Режим, существование которого под угрозой, обычно использует все средства, чтобы предотвратить свою гибель. Если он этого не делает, он подписывает сам себе смертный приговор. Когда власти ГДР в 1989 году допустили демонстрации за воссоединение Германии и позволили разрушить стену, это означало конец их государства и их собственный конец. Если бы демонстрантов задавили танками и стена продолжала бы стоять, еще долго существовали бы ГДР и ее правящий класс. Правящая каста ФРГ не хочет разделить их судьбу, поэтому когтями и зубами защищает догму, с которой связано ее существование.

Ф. Брукнер: Если бы ГДР применила силу, она продлила бы свое существование в лучшем случае на один-два года. Соответственно судебный террор и цензура, хотя и замедляют прорыв ревизионизма в ФРГ, не могут его предотвратить. Сколько времени пройдет до той поры, когда пробьет роковой час, я не знаю, я не пророк.

Чтобы отодвинуть этот час как можно дальше, режим ФРГ позаботился о том, чтобы Эрнст Цюндель, Зигфрид Вербеке и Гермар Рудольф, три выдающихся ревизиониста, были выданы Германии, где они сегодня сидят за решеткой.

Родившийся в 1939 году в Южной Германии Эрнст Цюндель в 1958 году эмигрировал в Канаду, потому что он, как пацифист, не хотел служить в бундесвере. Будучи талантливым графиком, он быстро сделал на своей новой родине карьеру и стал довольно известной личностью. В конце 70-х годов он познакомился с ревизионизмом по вопросу о Холокосте и стал активно распространять ревизионистские материалы с тем результатом, что его в 1981 году лишили права пользоваться почтой и он в течение года не мог получать ни писем, ни посылок. В 1983 году руководимая еврейкой Сабиной Ситрон Ассоциация памяти Холокоста подала против Цюнделя иск на основании закона против распространения ложной информации, который восходил к английскому закону от 1266 года, в котором рыцари запрещали простому народу высмеивать их в сатирических стихах.

Студент: То, что вы нам рассказываете, само по себе звучит как сатира.

Ф. Брукнер: В начале 1985 года в Торонто состоялся первый процесс Цюнделя. Хотя он закончился осуждением Цюнделя на 15 месяцев тюрьмы, для еврейских обвинителей это был полный провал, потому что их свидетели, прежде всего, Рудольф Врба и проф. Рауль Хильберг во время допроса безнадежно позорились, а канадские СМИ широко освещали этот процесс [649]. Во время кассационного процесса, который состоялся три года спустя, по приказанию еврейских организаций была почти полностью заблокирована информация о драматических событиях в зале суда.

Студент: Это был тот процесс, на котором Лейхтер, как эксперт защиты, представил свою экспертизу?

Ф. Брукнер: Да. Цюндель был снова осужден, но его срок сократили до девяти месяцев, а в августе 1992 года канадский Верховный суд его освободил. Архаичный закон, на основании которого он был осужден, был объявлен противоречащим Конституции.

Студент: Все хорошо, что хорошо кончается.