Накануне (СИ)

   Черниговский епископ Порфирий в сопровождении духовенства и лучших людей Киева встретил князя с крестом и святыми иконами у Золотых ворот, и возглавил процессию, направившуюся в кафедральный собор - св. Софию поклониться Спасу и Богородице. Князья, въехав в город на конях, спешились и дальше шли пешком под хоровое пение религиозных гимнов. Среди доброго десятка князей Сашка, как многие тысячи людей, пришедший спозаранку к воротам, чтобы занять лучшее место, разглядел фиолетовый искалеченный нос Константина. Слава богу, резанский изгой не заметил парня, но Сашка непроизвольно дернулся, когда блуждающий взгляд князя скользнул по нему, и быстро спрятался за Местятку, радостно приветствующего князя громким ором.

   В храм, где проходила служба набилось огромное количество народу, кому не хватило места, плотно стояли на площади, мальчишки как воробьи сидели на крышах домов, облепили все заборы. Сашка с Местяткай энергично работая локтями с большим трудом пробились внутрь храма. И вот, наконец, Изяслав в сопровождении князей и знатных жителей города входит в храм, где его встречает епископ, благословляя воздвизательным крестом.

   Облаченного в одежды первых князей Изяслава под локти проводили к княжескому столу - широкой скамье с достаточно высокой спинкой. Изяслав смиренно преклонил голову и первенствующий архиерей, осенив верх главы крестным знамением, возложив крестообразно руки на нее и начал читать во всеуслышание молитву:

   "Господи Боже наш, Царю царствующих и Господь господствующих, иже чрез Самуила пророка избравый раба Твоего Давида, и помазавый его во царя над людом Твоим Израилем...".

   -- Аминь! -- пел лик.

   -- Мир всем, -- величаво произносил архиерей.

   -- И духови Твоему, -- ответствовал лик.

   Протодиакон возглашал:

   -- Главы ваша Господеви приклоните".

   -- Тебе, Господи, -- пел лик.

   После прочтения второй молитвы Михаил Всеволодович, одетый символически во все красное возложил на Изяслава желтую сферическую шапку без опушки и с дуговым орнаментом, имитирующем две нашивки, расходящиеся под углом от центра очелья. С этого момента и до конца службы Изяслав не снимал ее.

   Бояре киевские и лучшие люди целовали крест новому киевскому князю, что заняло довольно продолжительное время, а потом князь в сопровождении духовенства поклонился иконам в Десятинной Богородичной церкви.

   Толпы народа ожидали на площади выхода Изяслава, и радостно приветствовал его появление на ступенях храма.

   -- Вот ваш князь! -- громогласно провозгласил Михаил Всеволодович.

   Возгласами "кирелеисан" народ приветствовал Изяслава.

   -- Принимаете ли вы меня всем сердцем? -- громко спросил киевлян Изяслав.

   -- Можем главы своя сложити за тя, -- ответили киевляне.

   Михаил Всеволодович улыбнулся краешком рта. Всем известна любовь киевлян, изменчивая, как погода по весне. Народ еще немного покричал, после чего князь заключил ряд с киевлянами, условия которого Михаил Всеволодович заранее обсудил с лучшими людьми Киева. Михаилу пришлось отпустить всех киевских пленников и надавить на половецких ханов, что бы захваченные ими люди не продавались жадным до полона латинским купцам и евреям-перекупам, не уводились в степь, где бы сгинули в безвестности, а были выпущены на волю, за хорошее вознаграждение. Это, безусловно прибавило популярности черниговскому князю в среде простого народа, а с боярством пришлось договариваться иначе: где-то настоять на своем, а где-то и уступить, а иных изгнать из Киева, конфисковав имущество.

   После заключения ряда, что по факту выглядело лишь как дань традиции, процессия двинулась на княжеский двор, куда простой люд не пустили. Там, в торжественной обстановке, Михаил Всеволодович возложил золотой венец на голову Изяслава и усадил на древний стол, на котором по слухам восседал сам князь Владимир. Князь Изяслав устроил пир для лучших людей, пригласив церковных иерархов, но и простой народ не обделил - гулянья затянулись на три дня.

   Народные гуляния, наконец, закончились. Жизнь горожан постепенно входила в привычное размеренное русло. За праздничными столами, народ не заметил, как люди черниговского князя грабили монастыри и церкви, поддержавшие прежнего князя. Михаил Всеволодович отдавший приказ на разграбление все же вынужден был считаться с киевским вече, потому грабили по-умному, не нарушая принятых правил. Религиозность киевлян обладала удивительной специфичностью. Впрочем, некоторые из игуменов обезопасили себя, преподнеся богатые подарки истинному правителю Киева - князю Черниговскому.

   -- Все исполнили в точности, -- шепнул на ухо пьяному князю Варфоломей Кормиличич.

   -- Сколько? -- поинтересовался князь абсолютно трезвым голосом.

   -- Семь тысяч гривен серебра и почти три сотни гривен золота.

   -- Не густо, -- поморщился князь.

   -- Остального добра еще на добрых десять тысяч будет, -- дополнительно сообщил боярин. Может и более.

   -- Хорошо, -- шепнул ему князь. -- Приготовь триста гривен для архиепископа Белгорода, да золота с полсотни положи.

   -- А не лишка? -- прошептал боярин.

   -- Делай как велю, -- прошипел князь, ласково улыбаясь гостям.