Накануне солнечного затмения

Жанна не поняла. Какая очередь? Какие органы?

— Мне надо что-нибудь делать? — спросила она.

— Да что тут можно делать? Сидите, если охота.

— А я могу отойти? Мне надо позвонить. Ничего ведь не случится?

— Разумеется, — удивилась медсестра. — Что может случиться?

Жанна вышла из палаты, побрела по коридору. Увидев женщину в белом халате, остановила ее, сказала жалобно:

— Мне надо позвонить.

— Вы из реанимации? Идите в мой кабинет. Там телефон. Прямо по коридору, левая дверь в конце, она открыта…

Добравшись до телефона, глянула на часы: начало одиннадцатого. Набрав номер, услышала все ту же секретаршу:

— Строительная компания «Каменный цветок»…

— Это Жанна. Владислава Арнольдовича, пожалуйста.

На этот раз переспрашивать не стали, буквально через минуту Жанну соединили с Владом.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил он.

— Я в больнице, — тихо сказала Жанна. — С Ларой.

— Она жива?!

— В коме.

— Сказала что-нибудь?

— Нет. Ничего не сказала. И не скажет уже. Говорят, она скоро умрет.

— Слава богу! — вырвалось у него.

— Она вас видела? — Пауза. Он молчал. Жанна спросила: — Что там произошло? В кабинете?

— Глупо получилось. А главное, что бесполезно.

— Вы не нашли того, что искали? Там ничего не было?

— Было, — невесело рассмеялся он. — Я всегда подозревал, что у Машки с головой не все в порядке. Милицию не вызывали?

— Вызывали.

— И что?

— Все в один голос утверждали, что произошел несчастный случай. Александра Антоновна даже сочинила про головокружение, а Олег Николаевич наплел что-то про антидепрессанты. Якобы Лара принимал антидепрессанты. И в сочетании со спиртным они вызвали помутнение сознания. А перила низкие…

— Олег Николаевич? Кто это?

— Мой врач.

— Ах, да. Вспомнил. Высокий худощавый шатен, похожий на киноартиста? Это Олег Николаевич?

— Да.

— Понятно.

— Никто, кроме меня, не видел, как вы вышли из кабинета Сабины. Все были заняты Ларой. И никто не знает, что вы были в доме.

— Я дверь кабинета на ключ запер. А тот, что от входной двери, положил обратно под половичок.

— Дайте мне его.

— Что?

— Ключ. От кабинета Сабины. Он вам не нужен больше?

— Нет, — с горечью произнес он. — Теперь не нужен. Знаешь, заезжай прямо сюда, в офис. Ах, да, ты же ходить не можешь…

— Могу! — крикнула она. — Я теперь все могу! Я приеду!

— Я тебе обязан. Помню. Сейчас объясню, где находится моя контора. У тебя есть, на чем записать?

— Я запомню! Я приеду!

Продиктовав адрес, он напомнил:

— Если произойдут какие-нибудь изменения… с Ларой… Если она вдруг придет в сознание… Немедленно звони. Поняла?

— Нет, не придет. Все говорят — шансов нет. Если б вы только ее видели!

— Это хорошо. Тогда позвони, если она… Ну, в общем, ты меня поняла. Держи в курсе. Все. Увидимся. — Он положил трубку.

Жанна вернулась в палату. Время шло медленно. Она постоянно смотрела на часы, с трудом заставляя себя не делать этого так часто. Сабуров не приезжал, на улице было пасмурно, рано начало смеркаться, и Жанна не заметила, как задремала, сидя на стуле. Очнулась она, когда в палату вошли двое. Старушка в платочке и тучный мужчина с бородой. Старушка сразу заохала и запричитала, кинувшись к спящей принцессе, а мужчина посмотрел на девушку, сидящую у постели, и спросил:

— Медсестра?

— Нет, — испугалась она. — Я Жанна.

Спина у нее болела от неудобной позы, голова гудела. Никак не могла взять в толк — кто это?

— Жанна? Не знаю такой. Сестренку-то мою кто угробил?

— Она с лестницы упала.

— Кто? Лариска? С лестницы? Не смеши, девка! По горам в детстве лазила, а тут с лестницы сверзилась! Кто-то ее, а? Столкнул, говорю? Где ее хахаль?

Бородатый грозно нахмурил брови. Но Жанна испугалась не его, а старушки. Та всплеснула руками, завыла, запричитала. Жанна не выдержала, зажала уши и выскочила из палаты. До нее вдруг дошло: Лары больше не будет. Никогда. И кому-то от этого больно.

…Лара умерла через двое суток. Похоронили ее тихо, без всякой помпы и надгробных речей. В пригороде Москвы, далеко от того места, где лежала Сабина, которой Лара так завидовала, и славы которой ей так и не досталось. Ни капли.

Два дня оставалось до Нового года, но в огромном доме вместо праздника был траур. Эля бродила по дому, как неприкаянная, и Сабуров уже подумывал отправить ее на каникулы в зимний лагерь. «Как думаешь?» — спросил он у Жанны, и та еле заметно кивнула. Дети? До сих пор она сама считалась ребенком. И вот на ее попечении оказалось двое детей. «Теперь ты за старшую», — обмолвился как-то Сабуров. Оказалось, что взрослая жизнь начинается со взрослой ответственности. Когда ты отвечаешь не только за себя, но и за кого-то другого.