Наказание

Но Витек еще не убегал. Он выскочил из машины, не выключая мотора, и метнулся к товарищам. Еще недавно такое чванливое, надменное лицо его тряслось, и весь он, вместе со своими стальными мышцами и душой чемпиона, был пронизан жгучей паникой, страхом, от которого потерял голову.

— Ребята, вы меня извините, поймите, но я один поеду! Меня же засекли на посту ГАИ! Меня узнают. А я скажу, что вас отвез куда-то и домой возвращаюсь! Это же всем кранты, и мне конец! Через четыре дня Франция накроется, все пойдет прахом, жизнь окончательно порушится! Я поеду, поеду!

Он кинулся было к машине, потянулся к дверце, но Борис подскочил и дал чемпиону такой пинок под зад, что он проскочил мимо дверцы и зарылся носом в придорожный песок. Однако тут же упруго вскочил, объясняться не стал, нырнул в машину и круто рванул с места, выскочил на середину дороги и, не включая фар, в кромешной темноте помчался вдоль заборов.

Через минуту гул мотора стих, и оказалось, что в бывшей деревне, перестроившейся в фешенебельный поселок, первозданно тихо в этот поздний и ветреный час. Тихо и пусто. Даже собаки не лаяли.

— Мне боязно, ребята, — шепотом сказала Инна.

Борис не стал призывать ее к смелости, обнял за плечи и прижал к себе, попытался сказать весело, но вышло нервно и чужим голосом:

— Не пугай и нас. Что будем делать, Аркаша? Как-то надо добираться домой.

— Пока домой не пойдем.

— Ты что? Почему?

— Потому, что пойдем назад.

— Куда?

— В дом.

— В гости к мертвому Ломакину? — Борис выдавил смешок.

— Да.

— Зачем?

— Надо же с ним поговорить.

Борис помолчал, крепче прижал к себе Инну, спросил мягко:

— Аркаша, с тобой все в порядке?

— По моему, да.

— Ты понимаешь, сколько сейчас времени, где ты стоишь, помнишь, как нас зовут? Какой день недели?

— Да… Среда. Около полуночи, мы в тридцати пяти километрах от Москвы.

— А что мы только что видели, ты помнишь?

— Конечно.

— Мы видели мертвого, убитого Ломакина, Аркаша, — чуть поднажал Борис.

— Ага. Точнее, мы видели живого Ломакина.

— Что ты несешь?! Приди в себя!

Инна пыталась унять дрожь в голосе.

— Аркадий, нам надо идти. Ломакина убили. Я училась в школе и полтора года работала по ночам санитаркой в больнице. Я видела много мертвецов, таких, как Ломакин. Мы сейчас пойдем пешком и вы успокоитесь.

— Вы идите, ребята! — весело сказал Аркадий. — А я потолкую с Виктором Львовичем!

— Я тебя, Аркаша, свяжу сейчас по рукам и ногам.

— Не надо, Боря! — озлобленно выкрикнул Аркадий. — Он живой! Все, что ты видел — цирк! Инсценировка. Я ждал западни, ловушки, а он решил исчезнуть другим способом. Для нас исчезнуть, Боря! Включи мозги! Каратиста его уровня, да еще с пистолетом в руках так запросто не убить кинжалом! Нужно, как минимум, несколько человек, а одного-то он бы уложил! И весь дом стоял бы вверх дном, а не пара стульев, да стол перевернутый, неужто не соображаешь?

— А собака? — потеряно спросил Борис.

— Да он и собаки не пожалел, чтобы на нас страх нагнать и вся картина настоящей казалась! Он облапошил нас, как детей, потому что мы и есть сопливые детишки! Глупость все! Глупость! — он закричал в полный голос, закричал так, как Борис никогда не слышал. — Глупость — вся наша затея! С самого начала! Никому мы не можем отомстить, да и не нужно это! Надейся на Божий суд, как во всем мире надеются. Пусть мерзавцев на том свете покарают! Ты здесь с ним счеты сведешь, а тебя закон приговорит к высшей мере наказания! Закон — на их стороне! Вот и ищи конечную справедливость! Забудь про нее!

Он отвернулся и пошагал прочь тем путем, по которому минутой назад благоразумно удирал чемпион Витек.

На его крик опять разбрехалась бдительная собака.

— Аркадий, — окликнул его Борис. — Но ты же хотел его судить?!

— И суда никакого на них нет! — на ходу отмахнулся Аркадий, не убавляя шага.

Инна вцепилась в руку Бориса и сказала возбужденно:

— Боря, этот человек действительно живой. Я от страха не разглядела, а теперь вспоминаю, что и лицо у него словно белой краской вымазано, да и цвет крови какой-то слишком яркий… Кровь быстро темнеет.

Борис оглянулся. Дом Ломакина стоял темный, ни в одном окне света не было, а он ясно помнил, что никто не выключал света, когда они бежали из гостиной.

— Пойдем, Боря, — сказала Инна. — Пойдем. Я знаю, как наказать этого человека. Его накажут другие.

— Как? — без интереса спросил Борис и шагнул в темноту, следом за уходящим Аркадием.

— Очень просто! — Инна заторопилась за ним, спотыкаясь на каблуках. — Надо в несколько ларьков, куда Ломакин продает свои кассеты, сообщить его имя и адрес. Понимаешь, ведь много обиженных женихов и мужей, отцов и братьев, да и просто мужчин. Как увидят кассету, а на ней своих близких, хотя бы ту же баню, так и сведут счеты с автором грязи… Рано или поздно кто-то начнет искать Ломакина. Дадут в ларьке взятку или пригрозят продавцу, посулят большие деньги, и торговцы Ломакина продадут! Адрес его, имя-фамилию — все расскажут! Вот и все.

Борис качнул головой и ничего не ответил.

Аркадий ждал их на окраине поселка.

— Мертвец ожил и выключил в гостиной свет, — сказал Борис.