Наказание

Она не ответила, развернувшись в сторону и нанеся удар сверху вниз. Он преградил ей путь и ткнул посохом в плечо, сбив её с ног. Это было совсем не больно. Как бы сильно она его ни била, как бы грязно ни дралась, он никогда не выходил из себя, никогда не причинял ей боли, как она того заслуживала. Малачи был более сговорчив. Он с радостью повалил бы её на мат, с радостью вышиб бы воздух из её лёгких и оставил синяки на рёбрах, если бы она толкнула его. Но Такеши… был куда менее сговорчив.

Её взгляд метнулся к его лицу. Пряди густых чёрных волос свисали ему на лоб. Его тёмные и глубокие глаза неотрывно смотрели на неё. От вида его кожи, медового цвета и блестящей от пота, у неё задергались пальцы. Его губы изогнулись в уголках, гораздо мягче, чем всё остальное.

Она избегала смотреть на него, потому что это сокрушало. Запутывало. Потому что она не могла ненавидеть его, когда смотрела ему в лицо. Посох выпал из её рук, и она отвернулась, но он схватил её за запястье.

— Мы ещё не закончили.

Она развернулась, чтобы ударить его, но его рука сомкнулась вокруг её другого запястья, мягко удерживая в плену. Быстрыми шагами он прижал её к стене, прижимая слишком близко, чтобы она могла ударить его коленом или ногой, пригвоздив её руки над головой. Ярость расцвела в её животе и вырвала слова из её горла; всё, что она сдерживала.

— Я не должна быть Стражем! Пусть они убьют меня! Мне всё равно, — она извивалась и корчилась, но он не ослабил хватку, даже когда она закричала: — Сдавайся, Такеши! Я этого не стою.

— Посмотри на меня.

— Я уже это сделала.

И это погубило её.

Он усмехнулся.

— Так сделай снова, — а потом юмор бесследно покинул его голос. — Это приказ, капрал, — рявкнул он.

Его тон заставил её повиноваться. Он опустил голову так, что их носы почти соприкоснулись.

— Я никогда не сдамся, Анна.

Ей потребовались годы, чтобы поверить ему.

Но Святилище было огромным. Может, даже бесконечным. В этом раю он мог быть где угодно, и именно поэтому она начала свои поиски с него. Она понятия не имела, как долго бродила по пахнущему соснами лесу и душистым лугам. Сколько ночей провела, глядя на сверкающие звёзды. Какое количество лиц обыскала, к скольким молодым азиатам подбежала с надеждой, поющей в груди, и отступала, как только они поворачивали головы. Ни у кого из них не было его изящества. Никто из них не смотрел на неё так, как он. Ни один из них не обладал той удивительной энергией, тем беспокойным блеском, который потрескивал и искрился в воздухе вокруг него. Никто из них не был им.

Его здесь не было.

Зарождающаяся уверенность свернулась в её животе, как змея, двигая её внутренности и сжимая сердце. И тут её осенило.

Серая и безлюдная пустыня развернулась перед ней, словно занавес уродства, заслоняя полуденное солнце. Анна моргнула. Сидя на камне, она огляделась по сторонам. Никто на лугу, казалось, не видел этого, хотя песок сочился сквозь траву. Сердце бешено заколотилось в груди, когда она поднялась на ноги.