Наказание Дамира

Резко оборачиваюсь на звук, ища его источник. И поджимаю губы в тонкую линию, находя. Кошусь на Дамира…

Он выглядит…удивленным. Черные брови взмыли вверх, собирая на лбу морщинки, и в глазах явное желание быстро осмыслить ситуацию…

— Наргиз? — хрипит он, — Ты тут…как?

— Порвала связки, пришлось раньше времени закончить сезон…

Та, которую назвали Наргиз, растягивает пухлые терракотовые губы в кошачьей улыбке и, для подтверждения своих слов, отодвигает стул и гладит бесконечную длинную левую ногу, замотанную спортивным бинтом в районе щиколотки. У нее вообще все бесконечно длинное и гибкое: музыкальные пальцы с идеальным матовым маникюром, тело с неестественно тонкой талией и шея, выгибающаяся как у сраного лебедя. Непроизвольно провожу ладонью по своей, в памяти предательски всплывает, что Дамир обращает на это внимание…

И это…бесит!

— Надеюсь, ничего серьезного? — озабоченно интересуется Керефов, как зомби следя за ее ладонью, ласкающей собственную ногу.

— Нет, уже почти восстановилась, спасибо, — воркует длинноконечностная Наргиз, хлопая густо накрашенными, щедро подведенными ресницами.

Главный плюс быть жгучей брюнеткой — можно сделать стрелки на глазах шириной с автобан, и ты будешь выглядеть сексуально, а не пугающе…Это я, кусая губу, замечаю тоже…

— Поболтаем потом? — ее завлекающая улыбка расползается еще шире, демонстрируя чудеса способности к растягиванию терракотового рта, а щедро подведенные глаза начинают влажно мерцать, — Давно не виделись…

— Потом… — неопределенно кивает Дамир, скользя черным взглядом по устремленному к нему женскому лицу.

Кладет ладонь мне на плечо и на мгновение сильно сжимает, прежде чем повторить.

— Я скоро, Жень.

* * *

Черные глаза брюнетки пронизывают его ладонь на моем плече насквозь, рискую пришпилить ее там навечно, широкие брови сходятся на переносице, заламывая морщинку, и это хоть чуть- чуть придает мне уверенности. С деловым видом начинаю накладывать себе грузинский салат, решая, что двадцать минут с этой Шахерезадой я переживу…

— Можно вина? — улыбаюсь, кажется, Анне, кивая на графин, стоящий перед ней, — Оно виноградное или гранатовое?

— Гранатовое и просто восхитительное, Жень, — щебечет та, ставя графин ко мне поближе. Поднимает свой наполовину наполненный бокал в приветственном жесте, — Ну, будем знакомы. Любая новая блондинка за этим столом для нас отдельная радость.

Они с Леной начинают хихикать, чокнувшись между собой. Тоже невольно улыбаюсь, поднося наполненный бокал. От них исходит столько позитивной, расслабленной энергии, что часть вливается и в напряженную меня. Правда, недолго…

Проводив удаляющего Дамира цепким взглядом, Наргиз тоже тянет свою руку к тонконогому бокалу.

— А кто вы Дамиру, Жень? — сходу интересуется она, переводя на меня свои огромные миндалевидные глаза.

Чуть не давлюсь, хотя вино и правда восхитительное. В легком негодовании выгибаю бровь, показывая, что против подобной бестактности, и отвечаю не сразу. Хотя в глубине души Наргиз получает от меня плюсик — такой прямолинейности можно только позавидовать…

— Мы работаем вместе, — выдаю дежурную версию, а потом, не удержавшись, добавляю, загадочно улыбаясь, — и общаемся…

Казалось бы, на этом допрос можно бы и прекратить, но Наргиз видимо из семьи потомственных НКВД — шников.

— М-м, — крутит она тонкую ножку бокала музыкальными пальцами, — А как же оказались здесь? Здесь только семья.

Я делаю еще глоток и чувствую, как сестры- блондинки затихают, со жгучим любопытством наблюдая за нами. А еще ощущаю, что их симпатии на моей стороне. Это побуждает идти в Ва- банк. Отставляю бокал и берусь за приборы.

— Случайность, — честно признаюсь я, и деловым тоном продолжаю, — Мы ездили в субботу на турбазу, чтобы потрахаться, а сегодня Дамир должен был закинуть меня в город и только потом приехать сюда, но машина сломалась по дороге. Рамиль с Леной нас подобрали, и вот…

Улыбаюсь и развожу руками.

— … я здесь, — снова беру свой бокал и осушаю его до конца.

Лена выдает сдавленный смешок, Анна пихает ее в бок так сильно, что слышно даже мне. Терракотовый рот Наргиз являет миру идеальное "О". Тишина. Я даже нервничать начинаю, не переборщила ли я…Напрягаюсь.

— Активные выходные — это прекрасно, — наконец философски изрекает Анна и машет мне, чтобы опять подставляла бокал.

Отпускает. Если и переборщила, то не до конца.

— Вы встречаетесь, — обвинительным тоном констатирует Наргиз.

— Скорее, пока просто спим, — пожимаю плечами я.

— Бывает… — вздыхает Лена и наливает себе сама.

Анна почему-то опять хихикает. Видимо, это какие-то их междусобойные шуточки.

На слове "спим" в черных глазах Наргиз появляется холодное пренебрежение. Даже поза ее меняется. Из напряженной, звонкой, словно она кошка, которая готовится нападать, она превращается в расслабленную и томную повелительницу этой жизни. Наргиз улыбается, опуская веки и гася победный огонь в своих глазах, и протягивает ко мне свой бокал, чтобы чокнуться.

— Это хорошо, что ты это понимаешь, Женя, — тянет лениво, — Меньше боли потом для тебя.

А я наоборот тут же ощетиниваюсь.