Наказание для мажора

— Я… я не знаю. И, вообще, первый раз об этом слышу, — пробормотала рассеянно, уверенная, что это какой-то не очень удачный розыгрыш.

— Эх, зря Андрюхе дали разрешение! — наигранно вздохнул Макс, осудив «недальновидность» родителей.

— Макс, никто никуда не собирается ни ехать, ни плыть, ни лететь, — поспешила успокоить сводного брата.

— Доброго всем утра! — раздалось таким знакомым голосом, что я невольно замерла, а под понимающими взглядами мамы и Макса была готова провалиться сквозь землю. — Привет, Ева. Это не совсем верная информация. После пар мы уезжаем.

— Серьезно?! — выпалила, готовая устроить расправу прямо здесь и сейчас. Так «подставить» меня перед родителями мог только Макарский! — А спросить, или хотя бы предупредить по нормальному не судьба?

— Я как раз собирался тебе все рассказать по дороге. Ты готова? А-то нам нужно успеть заехать еще в одно место. — Андрей протянул мне открытую ладонь.

— Куда? — потребовала ответа.

— Я все расскажу, — заверил Андрей. — Идем.

Неуверенно подала ему свою руку и встала.

— Ева, а поцеловать? — встрял Макс, выпячивая для поцелуя щеку.

— Макс! — прикрикнули на него мы с Андреем одновременно.

* * *

На этом наше обоюдное согласие с Макарским закончилось. Стоило нам выйти из дома, выдернула свою руку, которую Андрей не отпускал, словно боялся, что я сбегу.

— Может объяснишь мне, что это было? — потребовала у него ответа.

— Охотно. Только поясни, что конкретно ты имеешь в виду.

У меня сложилось впечатление, что он даже не заметил моего недовольства. Это же каким надо быть самоуверенным?! Внутри меня все взбунтовалось и было готово взорваться.

— Все! — выпалила с горячностью.

— Все, так все. Как скажешь. Только идем чуть побыстрее.

— А с чего ты решил, что я вообще с тобой куда-то пойду?

— Ты решила прогулять универ? — Андрей изогнул бровь в удивлении. — Не знал, что ты еще и прогульщица.

— При чем тут универ? — возмутилась его нежеланию понимать очевидное.

— Тогда что?

— Ты сейчас прикалываешься?

— Да нет же!

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Андрей или, действительно, ничего не понимал, или так искусно разыгрывал это самое непонимание. Только я понять не могла, зачем ему это надо. Ведь мне показалось, что он изменился. Но, видимо, только показалось.

— Ты, кажется, торопился. Вот и поезжай. А я на учебу. — Сделала попытку уйти, но меня тут же поймали за руку.

— К черту все! Объясни, пожалуйста, что я опять сделал не так.

— А ты сам не видишь?

— Нет, Ева. Я сам ни черта не вижу.

И поскольку я молчала, но он продолжил:

— Я реально или тупею, или не знаю что. Поэтому объясняй.

— Ты зачем все рассказал маме и Павлу Васильевичу?

— Прости, а «все» это что?

— Я не знаю, что ты там задумал, и почему решил, что, получив разрешение моей мамы, тебе можно будет все!

— А мне теперь можно все? — спросил Андрей, только я нисколько не разделяла его шутливого настроения.

— Нет!

— Ну вот, — обиженно протянул этот клоун. — А я-то уже обрадовался!

Я прекрасно видела, что он издевается. Только пусть ищет себе другую жертву.

— Пусти. — Я попыталась вырвать свою руку, но Андрей лишь сильнее сжал мое запястье. — Пусти! — повторила.

— Не могу.

— Что значит, «не могу»? Ты не можешь разжать пальцы?

— Разжать пальцы я могу, Ева. Я не могу тебя отпустить. — Что-то в его голосе заставило меня заглянуть ему глаза.

— В каком смысле?

Мы стояли, как два идиота, посреди улицы и пытались найти смысл в том, во что сами вляпались.

— В самом прямом. Я не могу тебя отпустить. Ты нужна мне, Ева. Каждый час. Каждую минуту.

— Ты и так постоянно… — Я прикусила губу, чтобы смягчить грубую формулировку. — Рядом.

Макарского и правда стало слишком много. Он жил по соседству, учился в том же университете, постоянно маячил перед глазами, напоминая о себе, точнее не давая забыть; занял все мои мысли, не говоря уже о том, какие чувства пробуждал.

— Это не то. Точнее, мне этого мало.

— Мало?

— Катастрофически. — Признание Андрея окончательно сбило меня с толку.

Он не сказал, по сути, ничего важного, но его слова задели в моей душе самые чувствительные струны.

— Тогда почему ты так сделал?

— Как?

— Действовал через кого-то. Почему мне ничего не сказал, а решил получить поддержку со стороны?

— Я не думал, что ты об этом узнаешь.

— Вот как?

— Ева, в моих намерениях не было ничего плохого.

— Серьезно? Ты пришел к моей маме спросить разрешения, чтобы я куда-то с тобой поехала?

— Да. А что здесь плохого?

— А меня ты мог спросить?

— Не мог.

— Почему.

— Решил сделать сюрприз.

— Ох, ничего себе! Сюрприз он решил сделать!

— Я не знаю, что ты успела напридумывать, но я действительно хотел сделать сюрприз. А поскольку мы скорее всего вернемся поздно, то я не хотел, чтобы твоя мама за тебя волновалась. Вот и все.

Такое простое объяснение окончательно завело меня в тупик.

— А теперь объясни, что я сделал не так?

Я молчала. Сказать мне было нечего. Потому что я не думала, что он возьмет и сообщит о себе моей маме.

— Они теперь думают, что мы… что у нас… отношения, — пробурчала я, краснея от такого признания.

— А это не так?

— А разве так?

— Ев-ва! — Макарский шумно втянул в себя воздух.